из расквартированных солдат.
Эти многочисленные и разрозненные милиции и военные патрули вносили хаос в дело охраны порядка. Уголовники тут же сообразили выгоду момента и зачастую представлялись милиционерами, грабя обывателей. Впрочем, и некоторые настоящие милиционеры не прочь были поживиться обывательским добром, что они и делали во время обысков и арестов контрреволюционеров.
Так что защита порядка в Головотяпии вовсе не была в руках Временного комитета, и, по правде говоря, власть стремительно выскользала из его немощных рук.
Временный комитет реально распоряжался только казёнными средствами Головотяпии. Именно он выдавал средства на существование всех Советов Головотяпии, хотя Головотяпские Советы имели и собственные средства, которые им выделяли либо как пожертвования, либо как регулярные перечисления организации и предприятия. Даже купцы Головотяпии считали своим долгом принять посильное участие в революции, а потому делали регулярные пожертвования местным Советам – то деньгами, то товарами. На всякий случай.
Как я уже сказал, к концу лета 1917 года казённые предприятия и частные предприятия уже на половину управлялись не директоратом, а комитетами. Так, например, рабочий комитет аледонитового рудника под Полоумновым, принадлежавшего промышленнику Жарову, не только устраивал многократные забастовки, требуя повышения зарплаты, но и в конечном итоге стал контролировать финансовые потоки комбината. Жаров, почувствовав к концу сентября, что наступают горячие деньки, незаметно утащил из кассы комбината все деньги, забрал из собственного дома в Полуумнове всё самое ценное и с семьёй уехал в Крым, где у него давно была куплена дачка в Коктебеле с видом на море и с обширным плодовым садом. Жаль, конечно, было бросать и рудник, и собственный дом, но он чувствовал, что в скором времени может лишиться не только имущества, но и самой жизни. Брошенный им рудник кое-как управлялся рудкомом.
Так что Временный комитет находился, по сути, в состоянии, близком к параличу, теряя с каждым днём частички власти, но не было в Головотяпии ни одной доброй души, которая догадалась бы поставить подножку этому органу власти и слегка подтолкнуть его в спину. Такой душой оказалась Зойка Три Стакана, да и то в силу вынужденных обстоятельств – надо было вернуть Камня, а сделать это можно было только через революцию.
Сразу после того, как телеграмма о созыве съезда всем местным советам была отправлена, Зойка Три Стакана собрала всех матросов и местных большевиков на подпольный партийный съезд. Зойку до сих пор разыскивали местные власти за попытку военного переворота во время войны и ей по действующему законодательству грозила смертная казнь. Поэтому на съезде, который прошёл в кабаке «12 табуреток», было решено спрятать Зойку Три Стакана на подпольной квартире и связь с ней держать через Кузькина. Было решено активизировать агитацию масс за свержение Временного комитета через большевистскую газету «Глуповская правда», а потому
