решила отправиться в поместье к матери. Родственники справили ей телегу с мужиком, согласившегося довести княжну до именья, заплатили ему продуктами и керенками, и дали Елизавете в дорогу еду и деньги. Елизавета приняла это как должное, и, поблагодарив хозяев за гостеприимство и хлеб да соль ласковым добрым словом, отправилась в телеге домой, ни разу не вспомнив о куче денег, которую она вытащила из сейфа отца и которая пачками лежала в одной из её сумок.
Недолго блуждал Матрёшкин по залам в поисках первой цели экспроприации – довольно быстро он обнаружил в кабинете князя бутылку открытого французского коньяка доброй выдержки. Князь любил вечерами сидеть в кресле и потягивать маленькими глотками этот чудесный тягучий с глубокой тонкой ароматической ноткой лиможского дуба напиток, выпивая не более пятидесяти грамм за вечер и вспоминая былое, когда выпитое даже и не измерялось.
Поскольку закон взаимной выручки таков – сначала выручи себя, а затем – друзей, Матрёшкин, принюхавшись к аромату, который источала бутылка с коньяком, приложился к ней, приняв позу горниста. Выпив грамм сто из горлышка пузатой бутылки, и ощутив мгновенно, как тепло побежало по венам его организма, он, тем не менее, не одобрил качество самого напитка:
– Не дерёт! Что за хрен? И клопами воняет. На клопах – что ли?
Надпись была на французском языке, а Матрёшкин был слабоват и в русском языке, поэтому, не узнав «что за хрен» он выпил, Матрёшкин нашёл ещё несколько бутылок «этого хрена» и аккуратно сложил их в холщовый мешок, который специально для экспроприации он захватил с собой. А для того, чтобы бутылки не звенели, он сорвал одну из занавесей окна в кабинете князя, привезённых по спецзаказу из Лиона, и, порвав её на такие куски, чтобы в дальнейшем использовать эти отрезки для портянок, аккуратно завернул в материю каждую бутылку.
Оставив часовых у дверей дворца и опечатав его, комиссар по реквизициям отправился с этим лекарством для страдающих от перепоя глуповских революционеров в дом Советов, где и был радостно встречен товарищами. Вылечившись, РКНК принялся разбирать должности.
Зойка Три Стакана стала Председателем РКНК. Кузьме Кузьмичу Кузькину было предложено возглавить Исполком Всеглуповского совета, а председателем Всеглуповского совета было решено оставить Инокентия Порфирьевича Ситцева-Вражека. Аргумент, который убедил всех в этом, был озвучен Зойкой Три Стакана: «Один хрен, Советы уже ничего не решают. Решаем мы. Мы с вами – хозяева этой жизни. А народ – быдло. Поэтому пусть этот юродивый будет председателем сборища этого быдла. К тому же он – меньшевик, а это в дальнейшем может пригодиться! Мало ли какая напасть может случиться? Вот он и будет виноват!»
Лев Живоглоцкий был назначен зам Председателя РКНК по всем вопросам и комиссаром по военным и по речным делам. Поскольку должность была длинной, её для удобства сократили: «зампред по всевоп и по военречде».
Каменьков Семён Семёнович (Камень) был
