из дома как можно скорее.
При этом он скорчил умоляющую гримасу и чуть-чуть склонил голову в сторону жены булочника. Худая женщина поджала губы, пряча улыбку, взглянула с почти нескрываемым удовольствием на явно раздраженную Велину и с готовностью сказала:
– Конечно. Раз ты так спешишь, проходи вперед.
– Спасибо, – промолвил Катон с благодарным кивком. Он поставил миски на решетку, добавил в ячмень воды из лохани и стал помешивать варево, дожидаясь готовности.
Велина фыркнула, повернулась и зашагала обратно к пекарне.
– Что, крепко она на тебя глаз положила? – спросил Макрон, выскребая дно своей миски корочкой хлеба.
– Боюсь, что так, – ответил Катон, уже покончивший с едой и сейчас с помощью старой тряпицы натиравший воском свое кожаное снаряжение. Несколько прикрепленных к ремням медальонов, полученных за боевые заслуги, сверкали, как только что отчеканенные монеты. Он уже надел свою плотную воинскую тунику и чешуйчатый панцирь и застегнул на икрах полированные поножи, а теперь, добавив на тряпицу еще воска, усердно добавлял блеска портупее.
– Ну и как, собираешься ты что-нибудь с этим делать? – гнул свое Макрон, изо всех сил стараясь подавить усмешку.
– Ну, точно уж не сейчас. У меня и без того есть о чем беспокоиться. Если мы не уберемся отсюда побыстрее, я с ума сойду!
Макрон покачал головой.
– Ты еще молод. У тебя впереди двадцать, а то и двадцать пять лет службы: времени более чем достаточно. Вот со мной дело обстоит иначе. Пятнадцать лет, это самое большее. Возможно, нынешнее назначение будет для меня единственным шансом поднакопить деньжат перед выходом в отставку.
В голосе его звучала такая озабоченность, что Катон прервал свое занятие и поднял глаза.
– Тогда нам тем более следует попытаться извлечь из нынешней встречи все, что можно. Я долго ее добивался, отираясь возле канцелярии, так что опаздывать нам никак нельзя.
– Ладно. Я тебя понял, парень. Сейчас буду готов.
Чуть позже Катон отступил на шаг и окинул Макрона оценивающим взглядом.
– Как я выгляжу?
Катон снова смерил друга взглядом и поджал губы.
– Сойдет.
– Тогда идем.
Когда два командира, спустившись по лестнице, вышли из доходного дома на улицу, их сверкающие доспехи и яркие красные плащи тут же привлекли к себе внимание. На головах у обоих красовались полированные шлемы с поперечными гребнями из плотного конского волоса. Катон, держа в одной руке трость и положив другую на рукоять меча, подтянулся и выпрямил спину.
Кто-то присвистнул: обернувшись, Катон увидел Велину, стоявшую в проеме двери, что вела с улицы в пекарню ее мужа.
– Да, на вас посмотришь, так поневоле захочешь иметь дело с военными, – промолвила она.
Макрон ухмыльнулся.
– Уверен, это можно будет устроить. Погоди только, когда мы вернемся из дворца.
Велина
