загрузили носилки с Гуньдюком, его женой и, как ни странно, женой Батумыча, Маришей.
– Видать, отравились последним изобретением – мездровой настойкой, – предположил Музян. – Или «табуретовки» перепили.
Внимание «посонов» привлек ярко раскрашенный автобус с надписями на английском, который заехал прямо во двор.
Из него выкатилась толстая афроамериканка в стильных очках. При виде завсегдатаев песочницы ее лицо расплылось в широчайшей улыбке, и она направилась прямо к ним. Дама заголосила:
– Братьяа Пермьяки? Ис'н тит?
– «Братва, грудь не маловата?» – дословно перевел полиглот Кисельков. – Расстроилась, требует сочувствия.
Люлипупенко придирчиво осмотрел гостью:
– Не комплексуй зело. Дыни в норме.
– А мне сдается у нее всё-таки есть проблемы с силиконом, – вставил слово Музян, настырно тыкая в бюст незнакомки пальцем.
Дама в ответ замахала флажками двух стран:
– Пис. Пис. Фридом (Мир. Мир. Свобода – англ.).
– Там. За углом, – понимающе кивнул Люлипупенко. – Кусты, – и указал рукой направление.
– Картошечку «фри» ей подавай, – пробурчал Кисельков.
– «Домашнего приготовления», – дополнил Дулепистый. – Привыкли там, в Америке, к роскоши!
– А что ты хочешь? У них в квартире в каждом углу по телеку, в том числе и в тубзике, – со знанием дела усмехнулся Музян.
Американка в знак благодарности сунула в руку Люли один из флажков, а Вадику прикрепила нагрудный значок с какими-то черно-белыми запятыми и бодро последовала в указанном направлении…
Кремов выскочил из «Ламборджини» после пати:
– Ребята, все на митинг сегодня. В 15.00. На Сентябке.
– Ага, чтоб было как позавчера? – съязвил Витек-Гагулек.
Витек и Люлипупенко явственно представили пятничное мероприятие…
В кои-то веки Трифон Гжечкин и Ромуальд Кремов решили провести совместную акцию протеста против тридцать первого октября.
Соперники по политическому Олимпу дружно подали в мэрию заявку на Сентябрьскую площадь. Но разрешили лишь семидесяти сторонникам Гжечкина. Кремову же, как более эпатажному, вспомните хотя бы субботник («Деды в индиго», стр. 54.) отказали наотрез.
«Вы опять отпиаритесь в прямом эфире до физических травм и инвалидности!» – таково было мнение чиновников.
Видя подобную дискриминацию, Кремов в своем блоге обозвал Гжечкина «отпетой рожей».
Гжечкин очень обиделся на слово «отпетый».
– Я еще живой и живее некоторых… Хотя бы «пропитой» и то звучало бы правдивей! – сокрушался Гжечкин, празднуя победу.
Но, не обращая внимания на злобные выпады конкурента, решил бросить «недоглоданную кость» – отправил Ромуальду факс: так, мол, и так, можем снизойти до понимания ваших проблем – позволить вам поработать на нашем мероприятии в качестве разносчиков колы и пиццы. Приглашение на двадцать человек. Ни больше ни меньше.
Кремыч
