щётка – в тумбочку. Шарф можно не выкладывать, он его взял на всякий случай: никто так и не сказал ему, жарко или холодно на подводных лодках. Пока вроде ничего, в рубашке и брюках нормально.
– Глубина шестьдесят метров. Осмотреться в отсеках.
– Второй отсек осмотрен – замечаний нет.
– Первый отсек осмотрен – замечаний нет.
– Восьмой отсек осмотрен – замечаний нет…
Уши закладывает, прямо как в самолёте. Интересно, потом пройдёт или все три месяца будешь ходить с чувством, будто тебе в уши ваты напихали? Можно у врача спросить. Где-то недалеко врач, Паша показывал его кабинет. Или каюту? Как это здесь называется? Надо зайти к врачу и познакомиться, и про уши спросить.
Подходить к незнакомым людям и протягивать руку со словами «здорово, я Саша» – стрёмно, но одному ещё стремней. Хотя, по идее, эти все детские страхи не идут ни в какое сравнение с тем, что у тебя прямо вот тут, за стенкой – вода.
А в неё не верится. Ну серьёзно, какая ещё вода? Там должно быть небо, и асфальт, и деревья. И люди чтоб ходили.
– Удифферентовать подводную лодку на глубине шестьдесят метров на ходу пять узлов с дифферентом полградуса на нос…
Да ещё трюм этот. Как спросить про него командира? «Скажите, а правда ли, что вы на своей лодке над живыми людьми эксперименты проводите?» Ерунда, скорее всего, Паша экспериментами для красного словца обозвал какие-нибудь тренировки подводников – дядя Слава рассказывал, что его в своё время чуть ли не в торпеду засовывали с головой. Но мало ли… Может, сначала ещё у кого спросить – хоть у врача? Он-то должен знать.
В сущности, одно то, что он сам, Сашка Вершинин, оказался в железной коробке под слоями воды – тот ещё эксперимент в особо извращённой форме.
Ну ладно, дядя Слава, будет тебе репортаж.
– Тащ командир! А, тащ командир?
Кочетов шёл быстро, но Илья не отставал, успевая вовремя пригибаться, чтобы не треснуться лбом.
– Тащ командир, разрешите обратиться?
– Ну обращайся, – буркнул Кочетов, не оборачиваясь.
– А почему этого питерского ко мне поселили? Это такое дисциплинарное взыскание, не предусмотренное уставом?
– Поговори мне ещё. Петрова на К-213 перевели, у тебя в каюте место свободно. Ты что, хотел жить один в роскошных апартаментах, как адмирал?
– Никак нет, – пробормотал Илья. – То есть… ну я ж ему не нянька и не замполит. Что я с ним делать буду?
– А меня ебёт? – командир пожал плечами. – Хоть серенады пой. Главное, следи, чтоб он был жив-здоров и чтобы никуда не лез ручонками своими шаловливыми.
– Ага, гражданские – они это любят, – вставил Витька из-за перегородки. – Помните, к нам министерскую экскурсию водили? «Ой, а что это за ручка? Ой, а я нажму сюда? Да я понарошку…»
– Чиновники, хуле, – вздохнул Илья. – Тащ командир, но если его присутствие будет отвлекать
