вас всех по одному, – пообещал я.
И ушёл.
Они бы меня конечно достали этой же ночью. Но спасла случайность. Как Пантюх не прятал от офицеров свою разбитую морду, его заметил замполит. А тогда в армии разбитое лицо солдата – это скандал. Замполит отвёл Пантюха в ленинскую комнату и принялся допрашивать. Тот и не сопротивлялся особо. Мигом меня сдал. А тут и Зяма из столовой выполз.
Собрались офицеры части. Принялись меня позорить. Я молчу.
– За что ты избил сослуживцев?
Молчу.
– Ты же комсомолец! Ты – сержант Советской Армии.
В общем, обычная болтология. И вот понимают же, гады, что произошло. Просто так боец, едва разменявший первый год службы не набросится на почти дембелей, не станет их бить. Но я же молчу. А Зяма с Пантюхом всё на меня валят.
Грозил мне дисбат. А может что ещё и похуже. Вывели меня перед строем и демонстративно сержантские погоны содрали. За дискредитацию образа советского сержанта и так далее. Посадили на губу. Сижу, жду чем всё это закончится. В камере холодно, сыро, плесень по углам. Хлоркой воняет так, что в глазах щиплет.
С неделю так просидел, света белого не видел. Только через крошечное зарешечёное окошко под потолком. Самое страшное в этом сидении – мозг занять нечем. Почитать только Устав дают. А чего его читать – я его наизусть от корки до корки помню. Так я принялся Устав задом наперёд учить. Очень забавно получилось. Будто демонов вызываешь.
И тут вдруг открывается дверь и заходит капитан-боксёр.
– Сидишь? – спрашивает.
– Сижу.
– Что произошло – конечно же не расскажешь?
Молчу. Вот сейчас понимаю, что глупо это всё было. Может и стоило рассказать. Но тогда гордость не позволила.
– Ладно, – вздохнул капитан. – Совсем тебя вытащить не получается. Но повезло тебе. Завтра на целину едет полсотни бойцов нашего подразделения. Мне удалось договориться. Да и полковник, тот самый, который тебя на переправе обнимал, заступился. Поедешь на целину санинструктором. Погоны само собой у тебя опять чистые. Но тут уж ничего поделать не могу.
На целину – это значит в колхоз. Тогда часто снимали по осени солдат помогать отстающим колхозам убирать урожай. Те солдаты, да профессора со студентами – бесплатная рабочая сила.
Поехали. Привезли нас в Восточную Украину, на бескрайние свекольные поля. А мне и хорошо. Сельской работы я не боялся. Главное, что Пантюх с Зямой оказались за полтысячи километров от меня. Работаю потихоньку. Свеклу дергаю. А когда какой-нибудь городской лопух палец себе порежет, или ногу пропорет – раны обрабатываю, повязки накладываю. Природа, птички поют, кормят неплохо – благодать.
А тут приезжает на поле председательский «козелок» и вываливается оттуда седой полный старик в пиджаке. Пиджак с орденскими планками. Тогда ветераны орденами очень гордились, везде эти пиджаки с планками носили. Народ ещё помнил, кто в Великой Войне победил и какой ценой.
– Эй,
