как? – спросил он, выйдя из комнаты и потягиваясь.
Было видно, что сон пошел ему на пользу, и мой партнер не выглядел таким разбитым, как утром.
– Удивлен, – честно признался я, сидя на диване. – Не ожидал, что ты справляешься.
– Капризничала? – поинтересовался муж, сев рядом со мной.
– Не особенно. Только пару пачек в магазине опрокинула. И испачкала меня, – я обнял Адриана за плечо – впервые за долгое время.
Рина тем временем сидела в кресле-переноске и играла с висевшими на ручке игрушками.
– Она любит бабочек? – вспомнил я про магазин.
– Да, – пожал плечами муж. – Ей нравится песня про бабочку. Мне кажется, она ассоциирует ее со мной. Но я пока не уверен, – лёгкая усмешка. – Она так же реагирует на все круглое.
– Ниа! – раздалось из переноски, смешавшись с шумом одной из погремушек.
– Рина, не злись, – Адриан переключил внимание на дочь. – Они на то и висят, чтобы ты училась их доставать. Смотри, – он нагнулся и одним пальцем качнул блестящую красную бабочку.
– Она так злится?
– Да, – кивнул Адриан. – Начинает сопротивляться и пытается вырваться.
Уловив движение погремушки, Рина протянула руку и неуклюже ухватила ее, потом протянула вторую и попыталась оторвать. Не вышло.
– А? – в глазах девочки блестели озорные искры. – О-о-оа! – продолжила она, качая блестяшку.
Я наблюдал за этим, и мне казалось, я не узнаю Адриана. Вечный подросток сейчас выглядел взрослым, ответственным человеком. А проведя день с Риной, я понял, каких сил стоили заботы о ней. И это при том, что мне не пришлось успокаивать ее. Все же какой бы легкой и маленькой девочка ни была, она требовала слишком много моральных сил и внимания, что на самом деле было совсем нелегко.
– Как ты умудрился ее завести? – спросил я, глядя, как Рина продолжала играть.
Я никак не мог понять, является Адриан ее родным отцом или нет. Сходство, казавшееся очевидным, при ближайшем рассмотрении истаяло: другие глаза, как цветом, так и разрезом, более светлая кожа. Хотя, может, она просто похожа на мать?
Новая мысль об измене оказалась больнее первой. Я не знал, что делать, если выяснится, что это правда.
Вот теперь во мне просыпалась ревность. Да и в случае с женщиной Адриану было бы куда проще завести семью, чем оставаться со мной и играть роль дальнего кузена. Понимая последнее, я ещё больше расстраивался, переживая возможное расставание.
– Долгая история, – отмахнулся муж. – Пойдем ужинать?
Адриан осторожно взял дочь на руки и, встав с дивана, ушел в кухню. Я понял – мне ничего сейчас не скажут, даже «под пытками».
Сейчас он будет менять тему, отшучиваться и едва ли скажет мне хоть крупицу правды.
К тому же скоро Рождество, и ругаться перед этим светлым праздником мне совсем не хотелось. Даже мои братья, скандальные и своенравные,
