и другой хлам, что выглядел так, словно его вытряхнули из грязного мешка. Очевидно, одна из книг была открыта на главе «Теория хаоса природы», и сверху на всем этом, словно верхний слой почвы, лежал толстый слой пыли, а книжную полку, встроенную в нижнюю часть правой стороны стола, затянула паутина.
– Ух, когда я занимался за этим столом в последний раз? – спросил я.
– Ты что, не помнишь?
– Ну, эээ... Да. я имею в виду...
– Этим утром, – подсказал юноша с зажатой в зубах трубкой. – Ты искал расписание лекций твоей группы.
– Я нашел его?
Паренек вынул трубку изо рта, продуманным движением прислонил ее к основанию настольной лампы, и только после этого повернулся к своему нервному соседу по комнате.
– И откуда же, черт возьми, я могу это знать? Ты не только потерял свое расписание в этом бардаке, ты даже не помнишь, что искал его. О чем еще можно говорить? Федерсон, я собираюсь сдать этот экзамен на отлично, так что заткнись!
– Ладно, еще один вопрос и всё.
– Что
– Ты замечал, чтобы я себя как-то странно вел в последнее время?
– Странно себя вел в последнее время, – пробормотал он.
На этом наш разговор закончился, и Гарри зарылся носом и своей трубкой в раскрытый учебник. Он работал, погрузившись в математический анализ, и лишь клубы табачного дыма периодически окутывали его настольную лампу. Насколько я помнил, этот курящий трубку ребенок был постоянном фигурантом списка отличников у ректора университета. Он читал книги Фрейда и Библию в качестве хобби, а потом пересказывал мне их содержание в таких непристойных выражениях, насколько это вообще возможно.
Я не знал, что мне делать дальше, поэтому несколько минут просто сидел за письменным столом, уставившись в окно на прекрасный весенний день. Вскоре легкий порыв ветра ворвался в окно, шевельнул занавеси и принес с собой слабый запах яблочного пирога. Я тут же ощутил то чувство голода, что идет в комплектации с юным, всё еще растущим, организмом.
В 21-м веке зеркала не были моими друзьями, но сейчас я рискнул бросить еще один быстрый взгляд в зеркало над раковиной. Отражение показало мне стройного, почти костлявого юношу, который выглядел не так уж и плохо. На самом деле он выглядел чертовски хорошо, за исключением этих дурацких усов. Я решил их сбрить.
Я принял душ в ванной комнате, облицованной простой плиткой, без всех этих штук из 21 века – геля для душа, кондиционера для тела или ополаскивателя. В моем распоряжении был лишь кусок мыла и флакон шампуня Head and Shoulders. Насадка душа, изготовленная примерно в 1960 году, во времена, когда воду еще не экономили, заливала всё пространство душевой обильными струями воды. Я брился старомодной безопасной бритвой, которой можно было легко порезаться, так что мне пришлось быть очень осторожным.
– Ты собираешься ужинать, Гарри? – спросил я с сомнением.
Я опасался, что этот говорящий призрак из моего прошлого в любой момент может рассыпаться в прах.
– Нет, чувак, я уже ел.
Я
