в поистлевшую даль,Ведь линия жизни – кривая,
А если точнее, спираль…
Любить кого-то? Легко!
Любить кого-то? Легко!
Сложнее любить себя.
Моря,
поля —
это все хорошо,
но где-то
леса горят.
Где-то большая вода,
где-то потерянный кров —
беда…
Беда, коль считают навар,
чужих не жалея голов.
Принять кого-то легко —
сложнее принять себя
без цели,
без воли,
с запасом пространных слов…
Но, постой! Достаточно соли —
ты все еще человек,
если чужая боль —
как своя.
Она чувствует вкус моих мыслей
Она чувствует вкус моих мыслей —
соленый.
Она знает цвет моих срывов —
красный.
Мне под утро глаза затянуло
пленкой,
и я в солнце, как в сладкой патоке,
вязну.
Она слышит, как бьет безнадежность
пульсом,
как пульсирует сердце в огне
агоний.
Но мне сладко от этих шальных
конвульсий —
на стене время стрелки быстрее
гонит.
Ослеплённый величием каменных статуй
Ослеплённый величием каменных статуй,
Что веками точили умелые руки дождя,
Я пытался понять: почему небосклон рыжеватый
Заставляет меня так безумно
скучать
без тебя?
Почему эти звёзды, которые нежно мерцали,
В чёрном небе рождая созвездия грустных огней,
Стали резать глаза? Я сижу в безграничной печали
И надеюсь увидеть тебя в проходящем
потоке
людей.
Другом здесь мне стал ветер – гуляка крылатый,
А подругой – Луна – молчаливый страж горных
вершин…
Песни рек, в живописных ущельях зажатых,
Разливаясь, звучат на просторе
широких
низин.
В их журчании тихом мне слышен твой ласковый голос,
Бесконечно далёкий, любимый, родной для меня.
Я бы отдал полжизни, чтоб ты никогда не менялась
Я отдам её всю, чтобы снова
увидеть
тебя….
Ах, как сладко любовь томила!
Ах, как сладко любовь томила!
Нерушимые клятвы давала…
Но случайно во сне задушила,
Хотя думала все, что играла.
Без предлога входила в двери,
Соль просыпав на рваные раны.
Приносила «кровавую Мэри»
И, как сок, разливала в стаканы.
Не скупилась на страстные взгляды,
Не стеснялась пустых откровений,
Оказалось, слова были ядом,
Доводившим до пылких видений.
Безупречности круг так порочен,
В ярких красках светясь
