Скляру как отличному и нужному специалисту предоставили квартиру, и Диана посчитала свою жизнь устроенной. Работая билетным кассиром в театре, она, с ее слов, вся жила в искусстве. Опять пошли тусовки, творческие встречи. Какие-то лохматые бородачи, юноши с наркотическим блеском в глазах, непризнанные пока гении – это был ее мир.
К мужу она относилась как к досадной, обременительной необходимости, с которой она покончит, как только найдет приемлемый вариант. Даже когда, наконец, у Скляра появились неплохие деньги по тем безденежным временам, Диана находила массу причин, чтобы ночью отвернуться к стенке. О нормальном завтраке, обеде и ужине не могло быть и речи. Какое там! Это было так низко, так приземленно, так обывательски, так далеко от воздуха искусства, которым она дышала.
Сама Диана обходилась кофе, консервами или на худой конец полуфабрикатами, которые за две минуты превращались в еду. В квартире никогда не пахло вкуснятиной, которую Олег, чего греха таить, любил отведать, – только кофе и сигаретами. Скляр хотел детей, но Диана сперва отнекивалась, что, мол, не получается, а когда Олег все же стал настаивать, заявила, что не хочет связывать себя с детьми.
После этого отношения супругов окончательно испортились. Диана еще больше ушла в искусство, как она говорила «с головой», а Олега выручали случайные связи и путаны, как тогда называли проституток. С ними было и легко, и противно одновременно. Часто пьяные, нечистоплотные, циничные донельзя, они способны были убить любое влечение к женщине, но выручали молодость и водка. И чем дальше, тем больше.
Иногда накатывала такая жалость к себе и злость на жену, что однажды, когда она заявилась с очередным гением, он не сдержался и заехал ей по роже. Гений тоже усердно пересчитал ступеньки лестницы. Естественно, это не добавило теплоты в их отношения. Скляр тогда сменил тактику и оставлял деньги на фирме в сейфе. Акция возымела действие. Жена стала внимательнее к нему, когда хотела получить денег больше, чем требовалось для обычных расходов. Но как же это было противно – жить с собственной женой по законам рынка.
Скляр прилег на постель и продолжал размышлять сам с собой, мысленно обращаясь к жене: ну что тебе, гадюка ты эдакая, стоит уделить хоть немного внимания, теплоты мужу, пусть большому, неуклюжему, но все же твоему мужу. Ты же видела, зараза, за кого выходила замуж. Я же не могу сменить кожу, как царевна-лягушка и обернуться Ди Каприо, например. Будь ты нормальной женой, я не стал бы сорить деньгами по кабакам и ночным барам. Я же, в принципе, семейный человек, люблю дом, детей, люблю в технике покопаться, что-то в квартире смастерить.
Что тебе еще надо? Вот и сейчас торчу в этом богом забытом Днепровске для чего? Для кого? Мне бы такую женщину, как эта Ольга. Какой теплый человек, какая легкокрылая душа – по всему видно, уж он поднаторел на женщинах, видел всяких, его на мякине не проведешь. Он и с Дианой не разводился только потому, что не видел рядом никого, кто мог бы подойти ему. И вот вдруг эта Ольга.
