дождавшись суда, покончит с собой. И лишь в конце разговора, доведённая до отчаяния угрозами о том, что её детей ждут невыносимые по своей тяжести испытания и мучительная смерть, призналась, что передала бумагу Мальзербу.
Громко, со злостью хлопнув тяжёлой дверью, разъярённый неудачей негодяй ушёл.
Дождавшись, когда стихнет топот быстрых тяжёлых шагов, Мария-Антуанетта разрыдалась. Она никогда не узнает о том, что очень скоро стараниями ярого борца со старым порядком, якобинца Робеспьера Кретьен Гийом де Мальзерб, обвинённый в заговоре против республики, будет арестован вместе со всей семьёй, включая ни в чём не повинных внуков.
15 октября 1793 года над Марией-Антуанеттой начался процесс. На весьма далёком от понятия «правосудие» судилище королеве припомнили всё. Сфабрикованные обвинения гласили: измена Франции, сексуальная распущенность, инцест с собственным восьмилетним сыном, сговор с врагами нации, расточительство. И уже ранним утром следующего дня несчастная женщина с королевским спокойствием выслушала приговор – смертная казнь через отсечение головы.
Вскоре после оглашения приговора в тюремную камеру вразвалку, вальяжно вошёл палач Анри Сансон. Усадив приговорённую к смерти на грубо сколоченный табурет, он ловкими движениями стал срезать с её головы пышные волосы, при этом неспешно ведя односторонний диалог с замкнувшейся в мыслях королевой, старающейся не обращать на его слова своё внимание.
– Ваше Величество, волосы я, как заслуженный трофей, забираю себе. Мне они необходимы для некоторых моих, так сказать, ритуалов. Ха-ха-ха, – рассмеялся он низким хриплым голосом. – И да, не вините судьбу, сударыня. Всё вышло именно так потому, что ваш муж оказался тряпкой, но никак не лидером нации, и уж тем более он не был праведником. Считайте, что вам просто не повезло! Да вы и сами, честно говоря, много глупостей позволили себе сделать.
И, Ваше Величество, что уж пенять на судьбу? Вам, впрочем, как и вашему супругу, можно сказать, подфартило, – издевательским тоном, искоса поглядывая на несчастную королеву, монотонно бурчал не скрывающий радости Сансон.
– Всё познаётся в сравнении, – аккуратно запихивая волосы жертвы в грязный мешок, приговаривал палач, – всё в сравнении. Вот возьмём, к примеру, ваших двух подружек-фавориток, с которыми у вас, судя по грязным слухам, имела место быть противоестественная любовь.
Вернёмся на год назад, в начало, так сказать, буйного кровавого времени, когда вы в окне вашей темницы могли лицезреть насаженную на пику очаровательную головку несравненной маркизы Марии-Терезы-Луизы де Ламбаль.
Шарль-Анри вышел из-за спины женщины и впился в неё колючим взглядом.
– Вы ведь о подробностях казни вашей любимицы не осведомлены, не правда ли? – ехидно усмехнулся наслаждающийся превосходством своего положения подлец. – Так я, несомненно, считаю это серьёзным упущением: ничто в государстве не должно быть скрыто от пусть и низложенной, но
