пар, и снова закрыла ее.
– Сейчас немного перемешается – и будем пить.
В свои тридцать два года она выглядела почти девочкой: хрупкая, невысокого роста, с тонкими руками, с красивыми темными каштановыми волосами. При взгляде на Олю трудно было поверить, что у нее уже десятилетняя дочь и сын, которому скоро исполниться шесть лет. Да и все ее движения, походка и голос не выдавали в ней взрослую женщину. Недаром, когда в прошлом году в их квартиру пришла комиссия для того, чтобы выслушать претензии жильцов только что заселенного дома, ее председатель, позвонив в дверь и увидев Олю, спросил:
– А взрослые дома есть?
Она тогда улыбнулась и сказала:
– Есть. Я – взрослый!
Мужчина очень смутился, даже, кажется, немного покраснел и стал неуклюже извиняться. А Оля с торжествующей улыбкой передала ему тщательно составленный вместе с мужем список неисправностей и недоделок в их новой квартире.
Да, эта командировка Андрея не понравилась ей сразу. Не понравились недомолвки мужа, хотя он и раньше не очень распространялся о своих делах. Не понравилось, что командировка эта свалилась на голову неожиданно, как будто какие-то неизвестные ей события побудили срочно срываться и ехать куда-то за тридевять земель. Не понравилось ей и то, что в этот раз путь Андрея лежал туда, откуда приходили тревожные сообщения о массовых беспорядках и кровавых столкновениях. До сих пор он и так немало ездил по городам Союза. Она собирала его в Киев и Алма-Ату, Одессу и Таллин, Ригу и Кишинев, Красноярск и Абакан. Как правило, он уезжал на несколько дней. Вот и в этот раз Андрей сказал, что его командировка продлится не более пяти дней. Она сама не могла понять, почему ей сейчас тревожно как никогда.
Оля поймала себя на том, что уже довольно долго сидит у телефона, перебирая пальцами витой провод. Что-то недоговоренное, недосказанное было в их ночном разговоре с Андреем. «Если он зашел в гости к товарищу, то почему не позвонил раньше? Говорит: «Не мог». Странно. Очень странно. Да и откуда у него товарищ в Душанбе? Он никогда о нем не говорил».
Она перестала теребить провод, встала, набросила на плечи поверх халата кофту, тихо ступая, чтобы никого не разбудить, вышла в холл.
– Оля! – из маленькой комнаты раздался бабушкин голос. – Оля, кто звонил? Андрюша?
– Да, Евдокия Михайловна! Андрюша звонил. Сказал, что у него все в порядке. Просто не мог позвонить раньше.
– А-а! Ну, хорошо. Слава богу, что все в порядке. Иди спи, Олечка, а то тебе рано вставать.
– Да, сейчас буду ложиться. Отдыхайте, Евдокия Михайловна.
Оля прошла на кухню, поставила чайник на плиту. Спать совершенно расхотелось. После телефонного разговора с мужем она немного успокоилась, но безотчетное чувство тревоги все равно не отпускало ее. Ей навязчиво лезли в голову мысли о том, что странная подготовка Андрея к командировке каким-то образом связана с опасностью,
