ты туда ехал. Не ездий, а!
– Ну что ты, Олечка, это же работа! Я еду-то всего на пять дней. В пятницу уже буду дома. Неделя пройдет незаметно.
– Я буду очень скучать без тебя.
– Я знаю. Я тоже буду скучать.
Он слегка отстранил ее от себя, приподнял ее голову, посмотрел в ее полные тревоги глаза.
– Не волнуйся. Все будет хорошо. Я буду звонить тебе каждый день. Договорились?
Оля молча кивнула, но в глазах у нее осталось беспокойство и сомнение.
Это происходило каких-нибудь пять дней назад. И вот теперь, вспомнив все это, после немного снявшего напряжение звонка мужа, она вновь почувствовала волнение. «Скорее бы прошла ночь и наступило утро», – подумала Оля, обхватив ладонями чашку, наполненную горячим чаем. У нее почему-то замерзли руки. Это случалось временами, но когда Андрей был дома, она просто говорила ему: «Погрей ручки», и он согревал их, прижимая к лицу и губам, беря их в свои горячие ладони и слегка растирая. Как тогда, когда они еще не были женаты и часто гуляли зимой в Измайловском лесу. Он ее катал на саночках по глубокому снегу, разгоряченный и восторженный. А она в своем черном пальто с капюшоном, крепко вцепившись в санки, чтобы не упасть, смеялась и не могла скрыть своего восторга, что ее катает, как маленькую, такой взрослый парень. Когда у нее замерзали руки, Андрей грел их своим дыханием, не боясь холода, расстегивал ворот рубашки и прижимал их к своей разгоряченной груди. И вот теперь, несмотря на то, что чашка с только что заваренным чаем обжигала ее ладони, руки почему-то совершенно не хотели согреваться.
Оля погасила свет на кухне. За окном с высоты тринадцатого этажа, несмотря на темноту, были видны очертания заснеженных холмов, поросших кое-где деревьями, да засыпанных снегом машин внизу у подъезда. Она попыталась представить, как где-то в далеком Душанбе ее муж стоит у такого же темного окна и смотрит на улицу, но у нее ничего не получилось. Она почему-то видела Андрея идущим по дороге в окружении всадников, одетых в длиннополые халаты и белые тюрбаны. Оля пыталась стряхнуть с себя это жуткое видение, но оно возвращалось вновь и вновь, как будто кто-то извне настойчиво пытался предупредить ее, что с Андреем далеко не так все хорошо, как он сам рассказывал в своем телефонном разговоре.
– Господи, спаси его и сохрани! Скорее бы он возвращался! – шептали ее губы в темноте московской квартиры.
26 февраля 1990 года, утро.
Душанбе. Квартира в элитном доме
– Хайдар! Алло, Хайдар, это я!
– Ты что, сошел с ума? Посмотри на время. Пять утра! Ты, что не можешь…
– Хайдар, мы потеряли его.
– Что-о-о?
– Мы попытались искать, но он как сквозь землю…
– Я не понял, что ты несешь, Дильшод. Как потеряли? Когда?
– Да еще вечером. Он зашел в книжный магазин. Мы думали…
– Что вы думали?
– Мы
