яхт. И ведь это останется людям! Местным жителям. Если бы все патриоты взяли за правило: раз в год неделю отдыхать в России, страна бы уже процветала!
– Зачем жителям Сысоевки ваш причал для яхт? Рыбу с него ловить? – ехидно спросила Машка.
Гена сверкнул на нее глазами. И ответом не удостоил.
– Да, надо больше думать о людях! – поддержала его Анжела. – Например, меньше есть! Некоторые, – Анжела метнула взгляд на Марину, – накупают разной дорогой еды. Потом ее не доедают. И выбрасывают. А люди в Африке голодают! Правда, Маша? – обратилась она к подруге за поддержкой.
– Мы еду доедаем! – весомо ответила та.
– Кстати, о голоде, – сказал Игорь. – Предлагаю выпить и закусить.
Давешний официант запорхал вокруг гостей, предлагая устриц и улиток, моцареллу-буффало с помидорами, жареные баклажаны, розовое прошутто, кольца кальмара в кляре и что-то мне неизвестное в красивых тарелках. Впереди была еще паста, а затем горячее.
На тарелке перед Анжелой, как и предвидел Власик, тосковал одинокий лист салата.
Итальянец поднял бокал с шампанским и провозгласил тост, который перевела его жена: он называл ее Ирэн.
– За хозяйку дома! И еще он говорит, что у тебя чудесное платье!
– Спасибо! – усмехнулась Марина. – Но это прошлогодняя коллекция. Мой муж не очень-то щедр.
И она с вызовом посмотрела на Тамару.
– Правильно! – сказал воблоглазый. – Женщинам вообще не надо давать денег. Покупать в дом продукты, дарить тряпки, возить отдыхать – пожалуйста. А денег в руки не да-вать! А то накупят разного… (и, посмотрев на массивное колье на шее Анжелы, он еле сдержался, чтобы не добавить «говна»).
– Или начнут содержать пол-Индии. Да, дорогая? – сказал Власик. – Смотрю: у меня на карточке деньги улетели, прямо как в унитаз их смыло. Я уж подумал… Короче, проверяю. И выясняется: она ходит к какому-то мошеннику, который ей чакры прочищает. Каждая чакра – тысячу евро. Он мой карман за месяц так прочистил!
– Ничего он не мошенник! – капризно сказала Анжела. – Ты же не дал пройти курс до конца.
– А вы бы, мужики, все хотели, чтобы жена стала рабыней! – вступила в бой Ирэн, отмахиваясь от просьбы итальянского мужа перевести суть спора. – Чтобы была кухаркой, уборщицей и любовницей в одном лице. Без всякой зарплаты. Отлично!
– Почему все? – улыбнулся провинциальный Депп. – Я лично считаю – пусть женщина работает. Зарабатывает. И каждый сам распоряжается своими деньгами. Если уж мы говорим о равноправии.
– Интересно, как это русская жена в Италии может заработать? – вскинулась Ирэн. – Вот я была экономистом. Преподавала в вузе. Кем я могу здесь устроиться? Продавцом? Так тут у них самих безработица. Вы, Андрей, потому так говорите, что не женаты!
При этих словах я прямо почувствовала, как Машка сделала стойку.
– И не хочу жениться. Зачем? Это только ограничивает свободу!
