к собственности; люди с рабской психологией чаще встречались среди оседлых племен, поэтому империя управлялась в основном кочевниками.
Стоит подчеркнуть, что качества, которые ценил Чингисхан, вовсе не считались добродетелями в нравах Европы того времени. Известный евразиец позднейшего времени Л.Н. Гумилев отмечает по этому поводу: «В Сибири и в Великой Степи обман доверившегося считался худшим их возможных поступков. Монголы были готовы рисковать жизнью ради избранного ими предводителя только при условии, что он с ними искренен и откровенен. То, что считалось в Европе талантом политика, в Сибири вызывало отвращение. Этнопсихологические структуры всегда различны»[21].
Другой важной идеологической особенностью империи Чингисхана, по мнению евразийцев, была глубокая религиозность и широкая веротерпимость. В империи не было государственной религии, среди подданных были и шаманисты, и буддисты, и мусульмане, и христиане, но подчиненность высшему существу, внутренняя религиозность были обязательным условием существования. «Будучи лично человеком глубоко религиозным, постоянно ощущая свою связь с божеством, Чингисхан считал, что эта религиозность является непременным условием той психической установки, которую он ценил в своих подчиненных»[22].
Евразийцы дают очень высокую оценку личности Чингисхана. В частности, Н.С. Трубецкой называет его «великим организатором»; а другой известный евразиец, историк Г.В. Вернадский, отмечает «гениальный геополитический инстинкт»[23] правителя и пишет о том, что Чингисхан «мог наслаждаться беседой с учеными людьми своего времени и всегда проявлял готовность приобретать новые знания, философствовать о жизни и смерти»[24].
Еще одну мифологему разрушают евразийцы в своей концепции: традиционное мнение о том, что татары прервали развитие Руси и нанесли тяжкий урон ее культуре.
В нашем сознании чаще всего татаро-монгольское иго воспринимается как неизбежное и безусловное зло, однако евразийцы предлагали другой взгляд на русскую историю и в «монгольском иге» усматривали и определенные положительные стороны: «Если «Монгольское иго» способствовало отрыву русской земли от Европы…, то с другой стороны, то же «монгольское иго» поставило русскую землю в теснейшую связь со степным центром и азиатскими перифериями материка. Русская земля попала в систему мировой империи – империи монгольской», – утверждает Г.В. Вернадский[25].
Стоит отметить, что на положительную роль татаро-монгольского ига в русской истории и становлении русской государственности указывал еще Н.Я. Данилевский[26]. Он, в частности, отмечал три фактора, способствовавшие становлению русского государства: 1) призвание варягов; 2) татарское нашествие; 3) окончательное оформление крепостного права при Петре I. Данилевский пишет о «гении зарождавшейся Москвы», который
