день. Нам два сэндвича, пожалуйста, и две чашки кофе.
Блондинка черканула что-то себе в блокноте и, улыбнувшись, удалилась выспрашивать заказ у телохранителя Анаис.
– Кстати, у вас весьма необычные глаза, – произнесла девушка и обезоруживающе улыбнулась. – Никогда прежде подобного не видела. Что это? При Сэмюэле было неловко спросить.
Тон ее голоса был непринужденный, но ему было очевидно, что данный вопрос чрезвычайно волновал девушку.
Том инстинктивно поднял руку к лицу, словно пытаясь защититься от пронзительного взгляда кронпринцессы. Он стеснялся собственных глаз, потому как они были совсем не такими, как у других, и вообще смотрелись более чем странно. Правый-то глаз у него был совершенно обычный, золотисто-карий, а вот левый…
– Да, – суше, чем хотелось, подтвердил он, – у меня, как мне говорили, секторная гетерохромия. Радужка моего левого глаза наполовину голубого цвета и наполовину карего. Такое случается.
Анаис, ничуть не смущаясь его тона, подалась вперед и с любопытством уставилась на него. Лицо ее оказалось в такой непосредственной близости от Тома, что тому стало слегка не по себе. Он кашлянул и отвел глаза в сторону.
– Очень… необычно, – резюмировала Анаис. – Ваши глаза… они… эм… всегда были такими?
– Сколько себя помню.
На миг ее лицо приняло самое печальное выражение, будто его ответ огорчил ее безмерно. Улыбка медленно сошла с ее лица, а в сине-зеленых глазах, по-прежнему направленных на него, вдруг вспыхнуло какое-то странное выражение, значение которого Том не смог разгадать. Анаис словно напряженно ожидала чего-то от него: какого-то действия или же фразы. Не дождавшись, она опустила глаза, пытаясь совладать с собой и придать своему лицу как можно более беспечное выражение.
На некоторое время повисла пауза, и Том, чувствующий почему-то неловкость и желающий сменить тему, прокашлялся и, наконец, спросил:
– Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
Совершенно очевидно, что она готовилась к этому вопросу. Тряхнув головой, она взглянула на него своими светло-бирюзовыми глазами и постаралась улыбнуться.
– Я хотела бы, чтобы вы рассказали все, что помните о том, как вы, собственно, оказались в вашей школе, как вы росли на вашей базе. Все, что сможете вспомнить.
– Думаю, Старый Сэм и сам вполне может ответить на эти вопросы.
Ее взгляд скользнул куда-то позади его плеча. Затем она заговорила, тщательно подбирая слова:
– Том, позвольте мне быть откровенной. Мне кажется, что то, что с вами сделали, каким-то образом может быть связано с моим… давно пропавшим другом. Возможно, вы – единственная ниточка к разгадке его судьбы, а это очень важно для меня. Однако это – глубоко личное и, так как не относится к целям движения сопротивления, я и не упоминала об этом в беседах с Сэмюэлем. Мне не хотелось бы, чтобы другие знали о моем интересе к тому делу, ибо это может только помешать моему поиску,
