смеялся почти до слёз от немного неловкой ситуации. Помню, после этого момента я как мог старался оплачивать её сеансы маникюра. Не помню точного мотива, зачем я это делал, но помню, что с того расплывчатого, но тем не менее яркого момента на этой провисавшей кровати, её ногти всегда были покрыты лаком и имели приличную длину.
В углу стоит гитара, которую я купил на первом курсе. Осталась лишь третья струна. Мне разонравилось играть, когда я выучил пару любимых с подросткового возраста песен. Она хотела, чтобы я продолжил играть, якобы у меня получалось неплохо, но моя лень в этот раз меня победила.
По моей спине пробежались мурашки, когда я услышал громкий лязг задетой той самой оставшейся струны. Расстроенный звук натянутого железа. Перед глазами появились тёмные точки, как перед обмороком. Я опёрся рукой на деревянный тонкий косяк. Хорошо, что в комнату я так и не зашёл. Я не упал, но если бы это и случилось, то приземлился я бы на гору битого стекла от пивных бутылок.
Жуткий период.
Я протёр лицо сухой ладонью и чуть не поцарапался о свои же каменные мозоли. Чёткость сознания вернулась, и я вышел. Впереди оставалось только окно. Не оглядываясь назад, я ватными ногами подошёл к нему и наклонился почти всем телом на дряхлые деревяшки. Локтями я уложился в землю на подоконнике. Слева от меня стоял разбитый горшок с каким-то растением. Я поднял голову и увидел отражение. Своё. Это было не окно, а огромное зеркало. То, что я увидел помимо себя, бросило меня в такую дрожь, что ноги почти отказали. За мной, метрах в десяти, стоял тонкий, будто сотканный из веток, черный силуэт. Несмотря на его дальность, я видел, как он глубоко дышал и сжимал кулаки. Я словно слышал хруст его костяшек. Я медленно обернулся и тупо уставился на него. Он же стоял неподвижно, но затем издал звук, как человек, вынырнувший из глубины и пытавшийся забрать весь воздух, которого ему так не хватало. Гортанное проглатывание. И ринулся ко мне с такой скоростью, что за ним поднимались с пола осколки стекла, куски дерева и камня. На моём затылке зашевелились волосы. Я точно почувствовал чьё-то прикосновение. Я поднял свою руку к голове и, не успев прикоснуться к чему-либо, крутанулся на сто восемьдесят градусов обратно к зеркалу, но на этот раз там был огромный… я, отражавшийся лишь по пояс на огромной поверхности. В том же больничном халате и с теми же растрёпанными отросшими тёмными волосы. Только у меня не было глаз, а вместо них лишь две темные точки, будто два уголька. Зубы были чёрные и отваливались прямо на моих глазах. Это что-то схватило меня за горло прямо сквозь зеркало, подняло в воздух и принялось душить с безумной силой. Но не успел я потерять сознание, как тот тонкий силуэт уже приблизился ко мне сзади. Я ощутил жуткий запах спирта и горелых спичек. На моё плечо легла тёмно-красная обугленная рука.
– Оно принадлежит мне! – прозвучал охрипший голос.
Она обернула меня к себе, и не успел
