бензином и подожгли.
Юрий огляделся, это была та же станция, на которой их сажали в вагон, он был в полном недоумении.
– Сволочи, надеялись, что мы все поумераем, – с трудом выговаривая, слова произнёс кто-то сзади. Обернувшись, он узнал в пленном старшину разведчиков.
Пленных выстроили в цепочку, и повели в сторону полевой кухни. Полный пожилой повар-немец зачерпывал из котла что-то похожее на кашу из неочищенного овса, стряхивал в пригоршню подходившего к нему пленного и хохотал, когда тот, обжигаясь, хватал кашу ртом. Иногда к смеху прибавляя,
– Руссише швайн.
– Руссише швайн…
Уже пешим ходом пленных, из которых многие не дошли и остались лежать на обочинах дороги, пригнали под Сычёвку в фильтрационный лагерь. Он представлял собой бывший скотный двор, огороженный невысоким забором из одного ряда колючей проволоки. По углам забора стояли вышки, на которых дежурили пулемётчики.
_________
В самом начале Великой Отечественной войны под подозрение в предательстве попали все военнослужащие, сдавшиеся в плен.
По данным Генштаба Вооружённых Сил Российской Федерации потери пленными в ВОВ составили 4миллиона 559 тысяч человек.
(«Материалы Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий» «Новая и Новейшая история», 1996 г. с. 91—112)
Ш Т Р А Ф Н И К
В начале августа 1944 года Егор Соколов прибыл в штрафной батальон, куда был направлен по решению военного трибунала.
На линии фронта стояло очередное затишье, но это было затишье перед бурей.
В окопах замечали, что в тылу, в штабах войск и на передовой идёт интенсивная подготовка к наступлению.
Всех охватило нахлынувшее чувство, не чувство страха, нет, скорее предчувствие близкой смертельной опасности.
В прифронтовой полосе стояло какое-то всеобщее напряжение от ожидания больших сражений и больших потерь.
Окопы, в которых оказался Егор, находились в нескольких сотнях метров от небольшого возвышения, называемого по-военному высотой.
Линия немецкой обороны проходила через вершину высоты и занимала более выгодное положение, поэтому овладение ею дало бы большое преимущество при наступлении.
На нейтральной полосе, шириной около километра, и с обеих сторон окопов не было ни кустиков, ни деревьев. Хорошо простреливаемая местность создавала особые трудности даже для разведки и сапёров, не говоря уж о проведении наступательных операций.
Спокойствие на линии фронта длилось почти месяц и только изредка прерывалось стычками разведок, да боями местного значения по выравниванию фронтовой линии.
Август отличился необычно сухой и жаркой погодой. Только редкие облака и лёгкий ветерок приносили иногда прохладу людям в окопах.
Несмотря
