вроде сильно не течёт… Потерпи чуток. Помогу, как могу. Сейчас, сейчас…
Санитар разрезал ножом и снял сапог. Размотал портянку. От колена почти до самой стопы зияли три сквозных ранения от пуль крупного калибра. По тому, как неестественно лежала нога, кость была перебита и не в одном месте. Припадая к земле при каждом взрыве мины или свисте пули над воронкой, санитар достал из своей сумки бинты и забинтовал раны. Кровь мгновенно просочилась сквозь бинты. Чтобы как-то укрепить перебитую ногу, санитар снял с ноги Егора второй сапог, отрезал от него голенище и, разрезав его вдоль, обернул покрытое повязкой место, плотно замотав сверху портянками. Егор стойко переносил боль, только иногда вскрикивал от прикосновения санитара к раненой ноге.
Немцы пытались выбить штрафников из захваченных ими окопов, но, встретив сопротивление, откатывались назад, и каждый раз, после очередной неудачной попытки, возобновляли миномётный огонь.
В течение всего дня штрафникам удавалось сдерживать немцев, но силы иссякали, бойцы гибли. На исходе были боеприпасы.
Когда совсем рядом Егор услышал немецкую речь, понял, – «Всё – это конец».
Стемнело. Бой совсем затих. В воронку опустилось ещё несколько раненых. Санитар помогал, как мог, потом вдруг поднялся,
– Я к своим, за бинтами и за помощью. Ждите, – и исчез в темноте.
Один из раненых произнёс,
– За бинтами… Слинял, фраер.
– А, вдруг приведёт помощь. По себе судишь о людях.
Говорили шёпотом, словно сговорились. Не успели продолжить разговор, как раздался крик,
– Хальт, – и в стороне, куда ушёл санитар, раздалась автоматная очередь.
– Жаль пацана… В натуре, жаль.
– Почему ты сразу думаешь о самом плохом? Может это не в него стреляли, – произнёс еле слышно Егор.
Почти до полночи раздавались редкие автоматные очереди. Это немцы добивали раненых красноармейцев, находя их в окопах, блиндажах, в воронках и просто лежащих во ржи.
Все собравшиеся в воронке затихли, вслушиваясь в темноту и ожидая со страхом очередной автоматной очереди, но уже по ним. «В атаке было не так страшно, как сейчас», – подумал Егор. Чувство страха притупляла только боль в ноге.
В этом ожидании смерти прошёл час. Луна не взошла, и над ранеными бойцами разверзлось бескрайнее тёмное звёздное небо. Иногда в ночном небе вспыхивали ракеты, освещая израненное, в воронках поле.
Рядом послышались шаги, и кто-то приблизился к воронке.
– Живые есть?
Один из бойцов ответил,
– Есть, только раненые все.
– Ходячие имеются?
– Нет.
– Сможет кто из вас ползти?
Несколько бойцов ответили утвердительно.
– Тогда
