уже не слушала.
Минуту спустя она уже неслась в кабинет, гордо размахивая пучком цветов, окрыленная внезапно пришедшей идеей. Оливер лишь пожал плечами на ее причуды и, перекинувшись взглядами с дочерью, уселся за праздничный стол.
– Похоже, сегодня мы отмечаем день рождения без именинницы, – усмехнулся он родным карим глазам.
И оказался недалек от истины. Добежав до кабинета, Мелани вывалила с десяток наборов красок на рабочий стол и принялась шуршать карандашом о бумагу. Вскоре из-под ее рук начали разлетаться листы с акварельными цветами из золота и платины, усыпанными многочисленными драгоценными камнями. Теперь у нее есть в запасе одиннадцать месяцев на произведения искусства, каждый из которых будет шедевром.
И никакой Дениэл Кентмор ей не помешает!
18
Она поплотнее вжалась в глянцевую кафельную стену сортира корпорации, боясь даже сделать вдох. Срастись с туалетом или прикинуться унитазом возможности не было, а ноги ее, выглядывающие из-под двери кабинки, были видны от самого коридора через вечно открытую дверь, однако Лиз не теряла надежды остаться незамеченной.
Тем временем баталия в соседнем помещении с картонными стенами продолжалась.
– Джим, ты придурок! – Пискнул худой Винни Джекил. – Ты сказал, проблемы будут только у парня! А теперь весь отдел разгребает дерьмо.
– Я понятия не имел, чем все закончится, понятно? – Рявкнул Палермо на одного из дружков. – И вообще, лучше заткнись и не разговаривай здесь об этом.
– Я тоже выхожу из игры, – пробасил неопрятный Райан Пристли. – Слишком грязная она получилась.
– Вот как? – Прошипел гневно начальник отдела. – Это ты подглядел пароль от базы рыжухи, если вдруг забыл! Скажешь, что не причем?
Голоса постепенно стихали, а Лиз все так же мечтала стать ненадолго сливным бачком. Сердце стучало где-то в районе горла, оглушая мозг и утяжеляя дыхание, а конечности вдруг стали обжигающе ледяными, словно вся жизнь покинула девушку от охватившего ужаса быть замеченной. Вообще, Лиз никогда не пыталась подслушивать чужие разговоры, а тут и вовсе предпочла бы оглохнуть на пару минут, потому что заметь толстяк ее ноги в изящных лодочках в тишине женского туалета, страшно было представить, что могло бы случиться, лишь бы тайна умерла в белоснежных стенах уборной. Но информация попала в ее уши и мозг, где уже обработалась преданным корпорации разумом и принялась как особенно важная.
– Меня это не касается, – едва слышно прошептала девушка бледными губами. – Пусть верзилы сами разбираются…
Однако изнутри она знала, что ее как личного помощника директора это очень даже касалось, более того, касалось всех, кто работал сейчас над исковым вопросом. Голоса удалились к двери общего офиса и смешались с общим гулом улья, но Лиз так и не нашла в себе сил пошевелиться, она словно вросла
