когда речь шла о различных учениях древних мудрецов: у солдата нет времени изучать подобные вещи.
Шэнь Тай казался задумчивым. По его странным, глубоко посаженным глазам было видно, что мозг его работает над этим вопросом. Он учтиво произнес:
– В первый раз, комендант, я бы очень молодым офицером. Я отправился на север к народу богю, потому что мне приказали, вот и все. При всем уважении, я сомневаюсь, что вы бы предпочли уехать в крепость у Железных Ворот, если бы ваши желания принимали во внимание.
Значит, он заметил! Фун рассмеялся с некоторым смущением.
– Это почетное назначение, – возразил он.
– Разумеется.
Немного помолчав, Фун сказал:
– Я понял вас, конечно. И все-таки, побывав за границами империи один раз, не по своему выбору, – второй раз…
Не спеша, невозмутимо – явно хорошо воспитанный человек, – Тай ответил:
– Второй раз я почтил память моего отца. Вот почему я поехал к Куала Нору.
– Не было других способов почтить его память?
– Уверен, что были, – вот и все, что ответил Шэнь Тай.
Фун прочистил горло, смутившись. Он слишком истосковался по таким разговорам, понимал комендант, слишком соскучился по умным беседам. Это могло заставить человека перейти дозволенные границы светских условностей. Он поклонился.
Этот Шэнь Тай – сложный человек, но утром он уедет и будет вести жизнь, которая вряд ли когда-нибудь еще приведет их друг к другу. Неохотно, но понимая необходимость соблюдать приличия, комендант сменил тему разговора и заговорил о тагурах и их крепости к северу от озера. О том, что Шэнь Тай мог о ней рассказать.
В конце концов, тагуры находились сейчас в сфере его ответственности и останутся в ней, пока его не переведут куда-то в другое место.
Некоторые люди умеют выскользнуть из общества и снова в него вернуться. Очевидно, этот человек был одним из них. Линь Фун понимал, что сам он не такой и никогда таким не станет; ему слишком нужна безопасность, рутинность для подобной неопределенности. Но Шэнь Тай все же заставил его понять, что бывают, – или могут быть, – другие способы жить. Наверное, подумал комендант, ему помогло то, что его отцом был Командующий левым флангом.
Оставшись один в своей комнате, Линь Фун пил вино. Он думал о том, заметил ли его гость, что они раньше пили чай, и как это здесь необычно. Это был новый предмет роскоши, который только начинали привозить в Синань, импортируя с далекого юго-запада: еще одно следствие мира и развития торговли при императоре Тайцзу.
Линь узнал об этом напитке из писем своих друзей и попросил прислать ему немного. Он очень сомневался, что новый обычай уже принят многими другими комендантами их крепостей. Он даже заказал специальные чашки и подносы и сам их оплатил.
Он не был уверен, что ему нравился вкус этого напитка, даже подслащенный горным медом. Но ему нравилось считать себя человеком, не оторвавшимся от двора и от городской культуры
