была родом из Сардии, как и кони. Предметом страстного желания, родом с запада, как очень многие другие предметы.
Это совсем другое существование, этот мир мужчин, женщин и желаний, думал Тай, лежа в темноте на краю империи. Эта истина начинала возвращаться к нему, и вместе с ней кое-что еще. Еще один аспект того, к чему он возвращался.
Мысли вызывали тревогу, проникали глубоко, сплетались со всеми другими тревогами в его мозгу, подобно нитям шелковичного червя, неаккуратно намотанным на катушку. А ведь он еще находился на границе, в крепости на краю империи. Что произойдет, когда он поедет на восток на своем гнедом сардийском коне, к блестящему, смертельно опасному миру императорского двора?
Тай беспокойно ворочался, слушая, как скрипит матрас и столбики кровати. Жаль, что здесь нет окна. Он мог бы постоять возле него, вдохнуть чистый воздух, посмотреть вверх, на летние звезды, поискать в небе порядок и ответы. «Как вверху, так и внизу, наша собственная жизнь – это отражение девяти небес».
Здесь он чувствовал себя запертым, боролся с дурным предчувствием постоянного заключения, ограничения, смерти. Кто-то пытался его убить еще до того, как стало известно о конях. Почему? Почему он оказался настолько важным, чтобы его убить?
Он резко сел, свесив ноги в кровати. Сон исчез в недостижимой дали.
– Я могу принести для вас воды или вина.
Ее слух должен быть необычайно тонким, и, наверное, она не спала.
– Ты – телохранитель, а не служанка, – ответил он через закрытую дверь. И услышал ее смех:
– Меня нанимали люди, которые почти не видели разницы.
– Я к ним не принадлежу.
– А! Зажгу предкам свечу в знак признательности.
Боги в небесах! Он к этому не был готов.
– Ложись спать, – сказал Тай. – Мы выезжаем рано.
Снова смех:
– Я проснусь. А вот если вы не сможете уснуть сегодня из-за страхов, завтра мы не сможем ехать быстро.
Он действительно не был к такому готов.
Наступило молчание. Тай остро чувствовал ее присутствие за дверью. Через мгновение он услышал:
– Простите меня, это с моей стороны самонадеянность. Примите мои извинения. Тем не менее, со всем уважением, вы могли отказаться от дара принцессы?
Тай думал о том же уже три дня. Но от этого ему было не легче слышать этот вопрос от другого человека.
– Не мог, – ответил он.
Странно говорить об этом через дверь и стену. Кто-нибудь мог подслушивать, легко. Но он в этом сомневался. Только не здесь.
– Это был подарок царских особ. Отказываться нельзя.
– Не знаю. Ее подарок может вас убить.
– Я это понимаю, – согласился Тай.
– Ужасно так поступать с человеком.
В ее голосе звучала юность и обостренное чувство несправедливости, но ее слова были правдой,
