это займом – жестом ради спасения репутации – и дал понять, что ожидает возмещения долга когда-нибудь в будущем. При этом он подчеркнул, что человек, несущий такие вести, как Шэнь Тай, вряд ли может совершить путешествие или явиться ко двору, не имея в своем распоряжении денег. Это было бы недостойным и вызвало бы недоумение. Возникло бы несоответствие между нынешними обстоятельствами и обещанием в будущем, которое тревожило бы тех, с кем он встретится. В трудные времена важно избегать подобного нарушения равновесия.
Решение было очевидным. Шэнь Таю в данный момент нужны средства, а Линь Фун сочтет за честь оказать ему помощь. Что еще обсуждать двум цивилизованным людям? Что бы ни принесло будущее, так и будет, сказал комендант.
Мужчины ставят на карту свое суждение, свою преданность, свои средства. Комендант Линь этим утром делал свою ставку. Если Шэнь Тай умрет по дороге в Синань или в самом Синане (а это вполне возможно), останется его знатная семья, к которой можно обратиться за своими деньгами.
Конечно, говорить об этом не было необходимости. Когда имеешь дело с умными людьми, решил Линь Фун, глядя, как семь человек выезжают из восточных ворот, освещенные ранним солнечным светом, одно из преимуществ заключается в том, как много не нужно говорить.
Пять солдат будут защищать Шэнь Тая и интересы Второго округа. Наличные были инвестицией самого Фуна. С самого начала его огорчало то, что он привязан к этому невозможно удаленному месту, но когда так случается и ничего нельзя поделать, человек забрасывает в реку свои собственные удочки, подобно рыбаку, и ждет, не клюнет ли рыба.
Он сделал еще одну вещь и втайне был доволен собой, тем, что подумал об этом. Теперь Шэнь Тай вез с собой документы, как и курьеры, которые уже выехали, подтверждающие, что комендант крепости у Железных Ворот произвел его в офицеры кавалерии Второго военного круга. И в данный момент офицер Шэнь едет в отпуск по личным делам.
Если Шэнь Тай теперь офицер, период траура для него закончился. Он волен вернуться в Синань. Комендант Линь заверил его, что это не пустяк. Если нашлись люди, стремящиеся убить его еще до появления коней, они без колебаний использовали бы для его дискредитации нарушение траурных обрядов. Или даже облегчили бы путь к конфискации его имущества, в которое могли входить…
Как всегда считал Линь Фун, многое можно сказать правильно выбранным молчанием.
Шэнь Тай колебался. У него были выдающиеся скулы, необычно глубоко посаженные глаза (что говорило о чужеземной крови) и привычка поджимать губы, когда он думал. В конце концов он поклонился и поблагодарил.
Умный человек, в этом нет сомнений.
Комендант стоял в восточном дворе крепости и провожал их. Ворота закрыли, задвинули тяжелый деревянный засов. В этом не было необходимости – никто не приходил с этой стороны, не грозила никакая опасность, но так было положено, а Линь Фун любил делать то, что положено. Именно ритуалы и правила удерживают жизнь от скатывания в хаос.
