как и я, поступать в столичный институт и тоже квартировавшей у неё на время вступительных экзаменов.
По праву ближнего родства Ирину поселили в просторную спальню с большим окном, в которой раньше жил Игорь. Бездонный книжный шкаф вдоль стены обладал настоящим сокровищем советского времени – собранием произведений русской и зарубежной классики в коричневом картонном переплёте с золотистым тиснением, занимающим целых две полки. Здесь же располагался арсенал всевозможных толстых энциклопедий, позволяющих найти ответы почти на все вопросы и ставших для меня настоящим открытием, а также словари и специальная техническая литература, которую Игорь изучал в институте. В самом низу лежали фотоальбомы, стопки ещё не разобранных фотографий, а за стеклом стоял большой портрет Аллы – эффектной брюнетки, с которой Игорь несколько лет встречался, но что-то у них не срослось. Старый раскладной диван-книжка с продавленными пружинами, два вытертых кресла на тонких деревянных ножках и большой раздвижной стол, служивший письменным в будние дни, а по праздникам – обеденным, подчёркивали аскетизм мужского жилища.
Крошечная спальня тёти Жени располагалась в смежной комнате, но попасть в неё можно было только через проходную гостиную, в которой на диване напротив телевизора было определено моё спальное место. Чтобы не загромождать гостиную, мой чемодан остался жить на веранде, там же за столом я могла решать задачи, которые задавали нам на двухнедельных подготовительных курсах при институте. Телевизор в доме работал громко и допоздна, а в это время, сидя напротив в широком мягком кресле, укрытом красной ковровой накидкой, и уложив ноги на низкий табурет с расшитой подушечкой, по вечерам похрапывала тётя Женя. Стоило ей перейти на кровать – сон тут же пропадал, и полночи она могла ворочаться с боку на бок или ходить по дому. Спать на диване в гостиной под храп тётушки и грохот телевизора, хотя и было сложно, но возможно, и я успокаивала себя тем, что до общежития придётся потерпеть.
Через коридор на гостиную посматривала кухня – место силы и «рабочий кабинет» тёти Жени. Светлая и довольно просторная, она вмещала традиционный советский гарнитур, холодильник последней модели, стол на шесть персон, газовую плиту и газовую колонку на стене. В углу был оборудован специальный стеллаж с внушительным арсеналом всевозможных мисок, сковородок и кастрюлей, словно пищу готовили не для двоих, а на всех соседей в округе. На центральной полке по росту выстроились разнокалиберные банки с сыпучими продуктами, в каждую из которых тётя Женя закладывала несколько зубков чеснока – от насекомых. Единственным недостатком был пол, покрытый крупными квадратами розовой и голубой мягкой, словно прорезиненной плитки, малейшая капля воды на которой превращалась в грязное пятно, поэтому свою бессменную вахту несли за дверью швабра с тряпкой.
Из окна кухни открывался дивный вид на сад – тихий оазис безмятежности, удивительным
