поближе к дому. Когда разбушевалась перестройка, мздоимцам рассыпающегося государства стало уже не до дома с трещинами – у них у самих почва уходила из-под ног, а под каток перемен попасть можно было в любой момент. Неофициальные расценки на официальные государственные услуги галопировали быстрее инфляции, и тортом, даже трёхэтажным, решение уже было не протолкнуть. Тем не менее благодаря тёте Жене и её дому у меня появилась реальная возможность сделать первый шаг в мою новую жизнь. Конечно, смелости и мужества, как было в случае с родителями, решившими перешагнуть из жителей села в городской рабочий класс, от меня судьба в данном случае не требовала, но чтобы провинциальной девочке закрепиться в столице, напористости ей требуется на порядок больше, чем местной сверстнице, – это я прекрасно понимала.
Я точно знала, что поступлю, поэтому с первых дней своей новой жизни с удовольствием примеряла на себя образ столичной барышни. Мне нравился Киев. Это была любовь с первого взгляда – любовь неискушённой девочки к отъявленному щёголю. Шаг за шагом я впитывала этот город, запускала его в себя, вдыхала его ароматы, упивалась звуками, наслаждалась его темпераментом. Я представляла, каким он будет осенью, когда начнутся занятия и на клумбах вдоль проспектов вспыхнут огненные чернобрывцы. Воображала, как буду гулять зимой по его заснеженным паркам, а весной – любоваться аллеями цветущих каштанов. Я была уже в нём. Я растворялась. Для полной ассимиляции мне предстояло разобраться с самыми простыми вещами, и сделать это требовалось скрытно, чтобы ни тётя Женя, ни Игорь не догадались, что я не могу даже трамвай от троллейбуса отличить.
Для начала предстояло освоить путь от дома до института, который занимал около часа, но в моём случае – почти два. Первый отрезок я преодолевала на автобусе, но дальше, вдоль проспекта Победы, предпочитала идти пешком, боясь сесть не на тот рогатый автобус. В метро я тоже спускалась нечасто, всячески избегая встречи с движущимся эскалатором и его хищными ступеньками, так и норовившими прищемить мою ногу. Подземные переходы напоминали мне детскую игру «в пятнашки», и, чтобы попасть в требуемую точку на противоположной стороне улицы, приходилось устраивать многоходовку. Но больше всего меня поражало то, как среди всех этих указателей, светофоров и пересекающихся улиц огромные массы людей немыслимым образом умудрялись перемещаться, не наступая на пятки и не наталкиваясь друг на друга.
Тем не менее среди всего нового и неизведанного, что день за днём являл мне Киев, было нечто, сразившее меня с первого мгновения, впечатавшееся в моё сознание, наполнившее меня до краёв и пребывающее со мной всю жизнь. Архитектура. Впервые в жизни я открыла для себя архитектуру. Это случилось как-то легко, словно глаза вдруг распахнулись и наполнили сердце гармонией и красотой. Конечно, по фильмам и литературе я знала, что кроме однотипных спальных коробочек и хат в селе существуют
