и общего хаоса. Впрочем, не она одна. На лицах стоявших вокруг ребят не было заметно страха, только удивление и интерес. Несколько человек снимали Никиту на смартфоны.
– Быстро все убрали телефоны, – рявкнула я и легонько хлопнула орущую девицу по спине. – Саша, сбегай за Игорем. Быстро!
Меня послушались все. Девчонка перестала верещать и отступила за спины подруг, ребята нехотя убрали телефоны, Александра припустила по коридору. Один Никита меня как будто не слышал. С пугающим упорством он попеременно колотил стулом то об пол, то об стену и при этом что-то бормотал себе под нос. Я понятия не имела, что с ним происходит и как к нему подойти. И что мне делать, если он не захочет меня слушать. Но ведь он был обязан меня послушать, разве нет?
Я шагнула вперед, и тут в мою руку кто-то вцепился.
– Не ходите, Дарья Дмитриевна, – зашептала девчонка. Та самая, что орала на всю школу – Ева Савельева из 6 «Б». – Он вас убьет этим стулом. Давайте в полицию позвоним, а?
Но как раз полиция нам была не нужна.
– Все в порядке, Ева. Не волнуйся.
Она вздохнула. Как мне показалось, разочарованно.
Я сделала еще один нелегкий шаг. Среди моих предков не было никого, чья профессия была бы связана с ежеминутным риском: ни дрессировщиков, ни каскадеров, ни школьных учителей. Я была совершенно одна и не могла рассчитывать, что в критический момент во мне заговорят гены.
Я надеялась, что заговорит другое. Мой дар. Никита должен меня послушаться. Они все слушались.
– Никита, отпусти стул, – сказала я громко и спокойно. – Я тебя прошу. Поставь стул на пол.
БУМ. Никита швырнул стул в стену. Не совсем то, что я имела в виду, но хоть что-то. Я сжала руки, пытаясь унять дрожь. Все получилось. Я молодец. Никита молодец–
Он вскинул ногу, долбанул со всей силы по стене. Его массивная кроссовка, черная, с зеленым носком и красными вертикальными полосками врезалась в стену в десяти сантиметрах от моего уха. Я дернулась. Вспухшее пятно краски треснуло, на пол посыпались ошметки, обнажая белую отштукатуренную стену.
– Чтоб тебя… БУРЦЕВ, ТЫ ЧЕГО???
Никита всхлипнул, пошатнулся. Сполз по стене, обхватил руками ноги, уткнул лоб в колени.
Кто-то из зрителей хихикнул.
– Совсем чокнулся…
– Санитаров вызываем?
– Концерт окончен! – рявкнула я. – Все свободны!
Ребята потянулись к выходу, перешептываясь и поглядывая то на меня, то на Никиту. Что они думали, можно было только догадываться. Хотя, возможно, никто ничего не думал, а меня просто подводят нервы. Подумаешь, истерика. С кем не бывает. Все знают, что Бурцев слишком много учился. Вот и доучился.
Только тогда, когда мы остались в коридоре одни, я села на корточки рядом с Никитой. Он тихо всхлипывал. Я молчала, потому что в голове вертелся один бессмысленный вопрос «что случилось», а чем такое спрашивать, уж лучше
