не высовываться. А в ритмичной речи было некое очарование, даже если смысл слов оставался загадкой; как в записи какой-нибудь речи Гитлера. Кроме того, Фрайерсу импонировал факт, что местные жители относятся к Иеремии с таким почтением. Прежде он не особенно размышлял о собственном имени.
Но миссис Порот тут же заметила совпадение имен. Фрайерс задумался, какими окажутся супруги и как они отнесутся к нему. Женщина, кажется, была рада компании.
Фрайерс сунул руку в карман пиджака, лежащего на соседнем сидении, и вытащил конверт с письмом и фотографиями. Поднял первое изображение к солнечному свету и вгляделся в лицо женщины. Трудно было сказать наверняка, – возможно, дело в его распаленном одиночеством воображении, – но она показалась Фрайерсу довольно симпатичной. Выглядит как будто моложе, чем на первый взгляд. Возможно, следовало называть ее просто Деборой.
А муж? Довольно мрачный на вид. С таким не слишком-то повеселишься. Но он, разумеется, по-прежнему оставался загадкой.
Фрайерс посмотрел на третью фотографию. Вполне вероятно, что в этом подновленном курятнике ему предстоит провести лето. Здание выглядело вполне жилым, но было в нем что-то, что с самого начала его обеспокоило.
Возможно, вездесущий плющ, или низкая крыша, или то, как невысоко нависает над дверьми край кровли. Или… Разумеется, все из-за окон. Те, что находились в задней части дома, были слишком большими, деревья стояли слишком близко, как будто угрожающе наступали на стены. Окна в передней части выходили на просторную лужайку, освещенную заходящим солнцем, но задние открывались в сумеречный мир перепутанных ветвей и неясных темных фигур. Фрайерсу подумалось, что под ними не стоит искать защиты.
Потом он гадал, откуда взялась эта мысль, с чего вдруг она пришла ему в голову. Но пока он сидел с фотографией в руках в автобусе, что вез его к этому самому месту, все вопросы отступили перед непоколебимой уверенностью: нельзя строить дом так близко к лесу.
Окрестности Флемингтона стали прибежищем охотников за скидками, беспокойным миром торговых центров и магазинов-салонов, но сам город наслаждался воскресной тишиной; впрочем, на парковках возле церквей на границе с деловым районом выстроились ряды автомобилей. Автобус остановился чуть дальше по улице, возле кондитерского и сувенирного магазина. В витрине здания из красного кирпича виднелись лотерейные билеты, ветер трепал объявления на доске возле двери. Несколько пассажиров, включая парня с радиоприемником, покинули автобус. Одинокая симпатичная девушка уже давно пропала где-то среди небольших городков вдоль дороги. Зашипели пневматические тормоза, и автобус продолжил путь мимо почтенных белых колонн «Юнион-отеля», мимо пекарни со странными звездчатыми хлебами в витрине, мимо бюро недвижимости со свернутыми козырьками над окнами и старого здания суда, где когда-то проходил процесс над убийцей Линдберга-младшего. В конце
