я передвигаюсь, словно заблудшая душа, словно нематериальное существо.
Я сравниваю себя с деревом: оно не двигается, оно инертно, оно не говорит и даже не кричит, когда его рубят. И все-таки оно живет. Если бы сейчас решили разрезать меня на куски, я бы тоже не смогла протестовать.
Но если говорить о деревьях, то я хотела бы быть стволом, который плывет по реке. Потому что мне очень жарко. Я чувствую себя обезвоженной, высохшей. Я мечтаю о воде. Я мечтаю о шепоте фонтана, о струйке, текущей из крана. В это мгновение вода для меня – самое большое богатство. Ванна – воплощение абсолютного счастья. Я думаю о чудотворном источнике на горе Сент-Одиль около Страсбурга, о паломничестве к святой Одилии, покровительнице Эльзаса. Там, наверху, так прохладно, так спокойно, и там так хорошо себя чувствуешь…
В собственном теле я будто в гробу. Замурованная в себе самой. Я стучусь изнутри в мою кожу, но никто не слышит.
Мне кажется, что я дерево, покрытое толстой корой, так как слишком хорошо понимаю: я в заключении. В собственном теле я будто в гробу. Замурованная в себе самой. Я стучусь изнутри в мою кожу, но никто не слышит.
Я просто обязана подать им знак. Но я не могу ни крикнуть, ни пошевелиться. Я могу только слушать и думать. И я думаю. Я снова думаю о стволе дерева, который скользит по воде. Этот ствол преображается: впереди появляются глаза и как будто пара ноздрей. Он сужается сзади, чтобы получился хвост. Дерево превратилось в крокодила, который внезапно раскрывает пасть, и это движение сопровождается громким всплеском воды! Он хотя бы может себя защитить, если ему попытаются сделать больно. Ах, если бы я была крокодилом! Мне точно снится сон.
Вдруг я просыпаюсь.
Меня ослепляет свет.
Я вижу лишь огромное солнце. Но это же отличная новость. Солнце все еще существует! Чернота – не единственный мой горизонт. Этот свет не имеет цены. Это надежда, надежда на то, что тот туннель, в котором я оказалась, не бесконечен. Из него существует выход, раз есть свет. Есть жизнь, потому что светло.
Но занавес моих век резко опускается.
Я снова падаю в черноту.
Мужчина спросил:
– И что с этим зрачком?
Другой вздохнул, и я не услышала его ответ. Это потому, что я была занята одним: солнце, внезапно возникнувшее из ниоткуда, вдруг погасло. Оно село так же быстро, как и взошло. Моя звезда сияла всего лишь несколько секунд. Это наверняка был офтальмолог. Он поднял одно веко и направил в зрачок свет своей лампы, а потом опустил веко.
Возможно ли, чтобы он ничего не увидел? Что он не рассмотрел мою встревоженную душу? Мою душу, которая кричит, плачет и зовет на помощь?
Он не мог не заметить проблеска жизни в глубине моего глаза. Он не мог решить, что я всего лишь мертвое дерево, которое не заслуживает даже того, чтобы его бросили в реку.
Глава 5. Преддверие смерти
– Анжель, ты даже
