уже переодетая и невосточная, Фаина вышла из здания, толпа стояла у того самого намеченного места падения, где на асфальтовых плитах лежало тело.
Он встретил ее в аэропорту с цветами.
– Это те самые? Не завяли?.. – спросила она, взяв букет.
Они сели в новую машину. Уже наступила ночь. Первое, что она спросила, когда они остались наедине и могли спокойно говорить:
– А ты, Михаил, знал, что у нее первый этаж?
Он молча выруливал и был как будто занят и не слышал, но потом кивнул и сказал:
– С первого этажа она вряд ли бы… как это… ликвидировалась бы, да?
– Да.
– Как ты вообще съездила? Что там?
– Их вообще никогда не умеют охранять, – ответила она и через паузу добавила: – Отдохнула. Походила по городу. Не торопилась.
– А я раз пошел в церковь. Ад есть, но в нем никого нет, – вдруг добавил Михаил, – женщины бывают раз в три года, что ты сейчас думаешь? Больше не будешь работать? Будешь ждать эту свою женщину?
– А зачем мне работать? Я не хочу работать. Мне нравится ждать.
– А деньги? Или? Это не твои мотивы? Или?..
– Я тебе не скажу о своих мотивах. У меня нет мотивов.
– Фаня, женщин и убивать даже как-то нехорошо. Или?.. Что ты думаешь?
Она молчала. Наконец:
– Дай закурить.
Он протянул ей свою примирительную сигарету. Она вдавила прикуриватель. Подождала, пока он сработает. Прикурила. Опустила боковое стекло и выбросила прикуриватель от новой Мишиной машины прямо в окно.
Михаил резко ударил по тормозам.
– Не поооо-оняяял! – говорит он.
– Ой! – говорит Фаня. – Я спутала со спичкой!
Михаил быстро выходит из машины и начинает шарить вокруг, а Фаина задумчиво наблюдает за ним. Потом пересаживается за руль, дает задний ход и сбивает Михаила, потом, еще раз переехав его, глушит мотор, поставив машину так, что проезжающим мимо не видна лежащая фигура.
Выходит на шоссе. Склоняется над ним. Он лежит на боку, глаза у него открыты. Он старается как-то повернуться к ней, изменившимся хриплым голосом повторяет и повторяет:
– Что ты сделала? Что ты сделала? Что ты сделала?.. – Переводит дыхание.
– Мир в свою душу внесла, вот что я сделала, – сказала Фаня.
Он ничего не отвечает, а только тяжело дышит. Она заглядывает ему в лицо, рассматривает некоторое время, сидя на корточках. Потом полным сострадания голосом спрашивает:
– Скажи, страшно тебе?
Михаил смотрит на нее беспомощно, лицо его почти все в тени. Он тихо говорит:
– Вообще-то да… Страшно… Немного…
– Не бойся, это не страшно, это вообще не страшно, – говорит она ему и берет его за руку. И держит ее до тех пор, пока не замечает, что мужа ее, Михаила, больше нет,
