премьер пообещал, что вот-вот прямо сейчас они начнут активно-преактивно помогать малому бизнесу выходить из чёрной зоны экономики, из серой зоны, из тени, легализоваться полностью и бесповоротно, наконец-то заплатить все налоги и упокоиться с миром. Фанта, как ты думаешь, всё это какое-нибудь значение для нашей диспозиции имеет?
Фанта хмыкнул и, оставив возле себя прилетевший ему манго, запустил в Демона яблоком.
– Убедил, у нас есть проблемы. Расскажешь о них?
– Легко. – Демон крутанулся на месте. – Я думаю, наш дорогой друг Феникс, неугомонный наш Сереженька Ковров, царствие небесное его папе, решил, что возникшая ситуация, очередной всплеск активности налоговиков, еще большее падение привлекательности торговли по патентам, всё это в совокупности – подходящий момент для того чтобы наконец-то отобрать у вас автомобильный базар, а в идеале – вообще вытурить вас из Паневежиса. Он же, как мы прекрасно знаем, глубоко убежден, что Виталий разрешил нам обосноваться на автобазаре исключительно по глупости, мы Ковра нагло обманули, его доверием воспользовались – и если бы Ковер не погиб, то он бы нас сам оттуда вытурил, а сына своего любимого туда поставил. – Демон вдруг замолчал, рванулся к столу, налил в одну из рюмок водки, игнорируя ряд более благородных напитков, и выпил, не закусывая. Продолжил. – В общем, Феникс решил, что настало время на «Дворняг» накатить по-настоящему. И именно поэтому мы сейчас сидим в самой малоизвестной усадьбе, именно поэтому вы хотите, чтобы в Паневежисе постоянно кто-то присутствовал, именно поэтому жратву и бухло везли Макс с Фантой, а багажник Балу был заполнен ящиками, отправившимися на чердак главного здания… – на этот раз яблоко полетело к Балу так резко, что тот еле успел его поймать. – Вы на старости лет охуели, впали в детство и собрались воевать. Так?
Под пристальным взглядом Демона Балу с хрустом откусил от яблока. Заговорил Макс.
– А ты думаешь, у нас есть выбор? Демон, это тебе хорошо в твоей школе. Что тебе грозит – кнопку тебе на стул подложат. Максимум! А у нас все серьезно. И отдавать то, что мы столько лет строили Фениксу просто так мы не будем. При всём уважении к его папе… Поэтому выбор прост: либо он нас всех положит, либо мы его. Вот и всё. Больше выбирать не из чего.
– Я с вами, –наступившую после слов Макса тишину прервал молчавший весь вечер Шмель. – Может хоть так от меня толк будет…
Никто ему не ответил, только Демон злобно сплюнул себе под ноги. В самобичевании и картинном самоуничижении Шмеля ничего нового не было. Каждый раз после того как Демон или кто-то другой из «Дворняг» находил Шмеля в состоянии, аналогичным сегодняшнему, Шмель несколько часов угрюмо молчал, а потом начинал каяться. Изменений в образе жизни Михаила при этом не происходило. Впрочем, участие в бандитской войне требовало бы куда меньше волевых усилий, в своем заявлении сейчас Шмель был искренен.
– Значит я прав, – Демон вернулся за стол и неторопливо закурил. – Хорошо. Плохо, что вы – гордые идиоты,
