нечего получать, и нечего отправлять.
В прежние годы в их город потоком шли посылки со всех концов необъятной, многонациональной страны.
В отделе доставки остро пахло калужской антоновкой, ростовским чабрецом, абхазскими мандаринами, грузинской чурчхелой.
В обратную сторону шла копченая рыба – остромордая, зубастая, с колючими плавниками, порезанная на сочные куски, закрученные в вощеную бумагу, но чаще всего ароматная зверюга отправлялась на большую землю целиком, упершись подвернутым хвостом в боковую стенку фанерного ящика с дырками.
С годами картина изменилась.
Яблоки всевозможных сортов теперь щедро лежали на прилавках городских магазинов, да и цитрусовыми мало кого можно было удивить.
Спрос далеких родственников на копченую рыбу северных морей вряд ли упал, но, судя по отсутствию на почте специфического запаха, в прибрежных водах она более не обитала.
Стемнело.
Анастасия вышла на улицу. Дождь ненадолго стих.
Она несла в руке так и не успевший просохнуть за день зонт.
Надо было бы зайти в магазин, но если еще неделю назад она знала, что сегодня ей необходимо купить, то теперь этот поход был, скорее, по привычке.
Владимир никогда не заводил с нею разговора о детях, не спрашивал, хочет ли Анастасия ребенка.
Она со страхом ждала этого вопроса, и кляла себя за то, что с самого начала их знакомства не сказала Владимиру, что не может иметь детей.
История была скверная.
Майор Щетинин клялся, что разведется с женой, что счастливее Насти не будет никого на всем белом свете, и Настя верила.
По молодости и отсутствию опыта в делах интимных она имела мало представления о способах предохранения от беременности, доверив это вопрос Николаю Ивановичу, как человеку взрослому, и достаточно опытному, женатому, в конце концов, и майор её не до поры до времени подводил.
Залёт случился под новый год, когда изрядно подпивший Щетинин потерял над собой контроль.
Они встречались в квартире, которую майор называл конспиративной.
На последнем этаже выщербленной северными ветрами пятиэтажки отчаянно дуло из неприкрытой чердачной двери за решеткой из грубо сваренных арматурных прутьев.
В квартире на пятом этаже тоже было холодно.
Майор включал шумный воздушный обогреватель, который доставал из пустого шкафа и ставил на грязном полу.
У стены с выцветшими обоями стоял разложенный диван, в котором лежало постельное белье, не новое, но чистое.
Всякий раз Настя спрашивала, не забрать ли ей простыни в стирку, хотя слабо представляла себе, как объяснит матери эту хозяйственную заботу, но майор сказал, чтобы не беспокоилась почем зря, и не задавала глупых вопросов.
Но вопросов у Насти стало больше, и главный – кто же тогда эти простыни стирает?
В конце года показатели в отделении милиции резко упали.
Город, хоть и небольшой,
