style="font-size:15px;"> – Ты должен быть сильным ради нее и малыша, – сказал он мне, осторожно держа меня за локоть, – она бы этого хотела.
После этой фразы я почувствовал, как слезы начали образовываться в моих глазах, поэтому я поднял взгляд, чтобы не разреветься, как девчонка.
– Эмоции – это нормально, – проговорил мистер Соболев, – давай я оставлю тебя одного, а потом ты вернешься туда, и мы продолжим ждать, когда ее переведут в палату, чтобы узнать, в каком состоянии она будет.
Я кивнул и присел на стул, чтобы немного успокоиться. Мистер Соболев собирался уйти, но у меня возник вопрос.
– Как вы думаете, она выживет? – тихо спросил я, но он меня услышал.
– Она невероятно сильная барышня, – улыбнулся он, хотя в глазах была грусть, – она никогда так легко не сдается, тебе ли не знать.
Я кивнул, а потом он развернулся и ушел, оставив меня одного на стуле. Хотя я никогда не был верующим человеком, но сейчас я начал мысленно молиться, чтобы Бог вернул мне мою жену и моего ребенка. Чтобы этот ужас оказался просто сном, и когда я открою глаза, мы бы просто лежали рядом в кровати, целуясь и проводя время вместе.
Но все было реальным, и все, что мне оставалось – это ждать. Ждать, когда она вернется ко мне.
Глава 2
Спустя еще несколько часов Веронику перевели в палату. И только полчаса спустя к нам наконец-то подошел врач, чтобы объяснить всю ситуацию.
– Итак, уважаемые родственники и друзья, – начал говорить доктор Фризман, который непосредственно и проводил все манипуляции в реанимации, – нам удалось стабилизировать состояние Вероники. С ребенком также все хорошо.
– Но? – спросил я, так как не любил, когда тянут время.
Он немного недовольно посмотрел на меня, так как я прервал его, но мне было все равно. Если он не спасет мою жену и малыша, то мое лицо будет последним, что увидит этот урод в своей жизни.
– Но мы ввели ее в кому, чтобы снизить внутричерепное давление.
Черт! Я отошел от всех, чтобы подойти к стене и ударить ее кулаком. Черт, черт, черт!
– Генри, не надо! – судя по голосу ко мне подошел Каллеб, муж мамы Вероники, который оттащил меня от стены, – ты так ситуации не помогаешь.
– Да, но она же в чертовой коме! – яростно ответил я, – в коме!
Я закрыл глаза и облокотился на стену, когда почувствовал, как меня нежно обняли за талию.
Открыв глаза, я увидел Марию, маму Вероники, которая гладила меня по спине.
– Я знаю, милый, – тихо говорила она, и я обнял ее в ответ, так как из ее глаз катились слезы и легкая дрожь проходила через ее тело, – но мы должны быть сильными ради нее.
Я кивнул ей в макушку, а потом просто закрыл глаза, пытаясь успокоиться от переполняющих эмоций.
Какое-то время я просто стоял в ее материнских объятиях и не слышал ничего из того, что говорил врач моим родственникам и друзьям. Я просто не хотел это слышать. Я хотел увидеть ее.
Увидеть,
