летать, плавать и лично спасать тигров и леопардов на Дальнем Востоке. Ведь, больше некому, правда?
Знаете, рассуждая вот так скептически о всероссийских лидерах, я вдруг поймал себя на мысли, что наши региональные начальники в большинстве своём вовсе не такие. Во-первых, они неважно плавают, не играют в хоккей и не выходят на татами. Во-вторых, многие курят, имеют лишний вес и не любят встречать Новый год или Рождество в медвежьих углах вверенной территории и так далее. Но роднит их, безусловно, одно. Это нежная привязанность к процедуре вручения разного рода поощрений, призов, премий и наград от имени стоящего за их спиной государства (в прежние времена русские цари метали в народ то монеты, а то и бисквиты, а подданные, давя друг друга до смерти, эти дары с энтузиазмом расхватывали!). Именно такое персонифицированное ощущение государственности в России является самым укоренённым. И, прежде всего, поэтому мы и находимся сегодня в глубокой-преглубокой экономической яме, из которой не видно уже ни 1913-го (год подведения экономических итогов, согласно которым Россия, как нынешний Китай, развивалась стремительней всех в мире!), ни даже 1945-го (год распространения русского влияния на большую часть Европы), а маячит одна лишь безальтернативная некрасовская перспектива: вот приедет лидер, лидер нас рассудит. Ну, если не сам лидер, то губернатор, мэр или какой-нибудь местный олигарх, который решил пожертвовать «на бедных» толику у них же отъятых денег. Главное, как явствует из современной мифологии, надо уповать на «вертикали», и тогда ледяная глыба с нагретой весенним солнышком крыши неминуемо «поправит» твою вечно повинную, больную со вчерашнего голову. Ведь мифы всегда призывали простой демос к терпению и позитиву!
Кострома, 2015 год
Сто лет без одиночества
«Мир был ещё таким новым, что многие вещи ещё не имели названия и на них приходилось показывать пальцем» / Габриэль Гарсиа Маркес /.
Ценность отдельной жизни – ничто в сравнении с ценностью стада: как животного, так и человеческого. Стадо затопчет любого, кто стоит на пути, и даже не заметит». / Дмитрий Травин /
Впервые я совершенно отчётливо понял, что время и пространство связаны не где-то там, в умных книжках и хитрых математических формулах, а в аккурат в моём холодном, беспристрастном мозгу убеждённого материалиста, никогда не доверявшего ни мороку экстрасенсорных аллюзий, ни чувственности широко употребляемых метафор. Увиденное ошеломило. Я стоял на обочине только что приведшей меня в этот край дороги и не имел возможности поверить, что я здесь родился, вырос и жил так долго, что успел запомнить на этом лоне земном каждый бугорок и выступ, а все его избы, бани и колодцы даже во сне приходили ко мне только при своих конкретных именах и интонационных окрасах. Ничего этого не просто не было, но и не могло здесь быть… никогда! Не было не только моего родного дома, о чём я заранее знал, но
