такое Бак увидел в моих глазах; наивную надежду, надо полагать. Потому что он смотрел так, как смотрят на ребенка, просидевшего всю рождественскую ночь перед камином, ожидая появления Санта-Клауса.
– Послушай, ты бы не сильно на это рассчитывал. Мне совсем не улыбается нести твою пьяную тушу из бара до дома, как в прошлый раз. Как во все прошлые разы. Он притаскивает тебе на опознание всех подряд, кто мало-мальски подходит под описание того мудака. Это простая формальность, ты же понимаешь? – Бак постарался смягчить свою прямоту улыбкой.
– Конечно, – ответил я рассеянно.
Ни черта я не понимал. И понимать не хотел. Я хотел как можно быстрее оказаться в полицейском участке.
– Но съездить мне все же необходимо.
Бак кивнул.
– Разумеется. Возьми такси. А когда все закончится, набери Эйлин. Она заберет тебя.
– Да не буду я напиваться. Ты еще караул выставь у моей кровати. Прыгну в такси, вот и все дела.
– Эй, не будь свиньей, – подмигнул мне Бак, – не лишай девочку удовольствия.
Залившись краской, я послал Бака куда подальше и вылез из машины.
Честно сказать, ума не приложу, чем мне сумеет помочь поимка того козла, кто сделал меня калекой с дырявой памятью. Сильно сомневаюсь, что он знал обо мне больше того, что в моих карманах могли быть деньги, в которых тот, видимо, уж больно нуждался. Однако отыскать его – значит вставить хоть какой-то фрагмент в развалившуюся мозаику.
Больше всего мне хотелось верить, что на меня напал не просто грабитель-наркоман, а какой-нибудь долбаный мошенник, один из тех, кто пользуется чужими документами для получения ссуды в банке или что-то в этом роде. Потому что в таком случае у него могут сохраниться мои водительские права.
А в них – кусочек моего прошлого.
Через сорок минут я стоял в небольшой затемненной комнате и судорожно вглядывался в четверых мужчин через зеркало Гезелла. Я мог так сильно и не таращится. Все, что мне нужно было увидеть, я увидел почти сразу. И кисло подумал о пивнушке «Кастом хаус». Но все же продолжал всматриваться в лица этих парней, непонятно на что надеясь.
Наконец я вздохнул и посмотрел на Маккоя.
– Вы уверены? – спросил он, все правильно поняв по выражению моего лица.
Я кивнул.
О да, если я и был уверен хоть в чем-то на сто процентов, так это в том, что ни один из этих людей не навещает меня во снах; не обдает запахом чеснока и пивного перегара; не лезет в мои карманы в поисках чего-нибудь ценного. Не сводит меня с ума.
– Дерьмо собачье. – Маккой нервно потеребил кончик своей эспаньолки.
Он несся к званию сержанта на всех парусах, когда в один прекрасный день курчавый засранец выстрелил мне в лицо. И шаткое равновесие весов раскрытых и нераскрытых дел нарушилось в пользу последних. Короче говоря, получил Маккой вместо звания сержанта нагоняй от начальства. Мне казалось,
