должен быть зачислен. Вот этого-то мне почему-то не хотелось, хотелось в самолёт, в Смоленск.
…Август – замечательная пора. Лето. Я не поступил в медицинский институт в Москве, и родители надеялись, что мои оценки примут в Смоленске, и вот я лечу устраиваться в мединститут.
Смоленск – старый русский город на холмах, у подножия которых плещется Днепр. Помню смоленский парк, скамейки и много шахматистов и болельщиков, которые тихо разговаривали и «болели» за своих. Вечерняя прохлада, запахи цветов, смех девчонок вызывающий у отдыхающих покой и умиротворение. Уже поздно. Я в гостинице, в комнате ещё с десяток кроватей. Кто-то спит, кто-то читает, кто-то копается в чемодане. Тихо. Окно открыто – пахнет флоксами, где-то гремит трамвай. Я проваливаюсь в сон….
Просыпаюсь. Рядом жужжит бритва, весёлый лысый старичок подмигивает и говорит: «Доброе утро! Молодой человек, позвольте спросить, как вас зовут?»
«Здрасте, – отвечаю я, – зовут меня Максимом. Максим Петрович Фигурнов, из города N, находящегося совсем близко от здешних мест». Старичок называет себя каким-то длинным именем и отчеством, потом говорит, что он по делам в командировке, и я понимаю, что он важный и известный человек. Несколько, однако, смущает синяк под его правым глазом и несвежая белая повязка наискосок, как у Кутузова. Видя, что я любопытствую насчет повязки, он меня успокаивает: «Пройдёт!».
– Конечно, пройдёт, – говорю я, – куда же ему деваться?
Я рассказываю ему, что я абитуриент, и что экзамены в Смоленске не сдавал. Сдавал в Москве во 2-м мединституте, но не добрал 0,5 балла, что в Смоленске тоже по делу. Неожиданно старик начинает мне довольно эмоционально сочувствовать. «Я тебе помогу, Максим, – говорит он, – у меня в Смоленском мединституте брат двоюродный, профессор, в приёмной комиссии, он обязательно поможет». Он произносит имя и отчество брата. «Да, – подумал я, – мне такую абракадабру не запомнить. Ну, ничего он мне всё расскажет, как его найти и как представиться».
– Я ему позвоню завтра, и всё будет в порядке, – запел, улыбаясь, родственник человека из приёмной комиссии. Пойдём завтракать.
И мы пошли в столовую. В чистой столовой рядом с гостиницей тихо, завтрак уже прошёл, время-то 10 часов. Мы сидим одни за столом, и старик жадно ест макароны, запивая их горячим чаем. Макароны блестят от масла, блестит его лысина от пота, и я слушаю увлекательную историю о том, что все родственники старика так или иначе связаны с медициной. Профессия медика для него вообще является святой, и я, оказывается, очень подходящий абитуриент для этой профессии. Я слушаю и думаю, хорошо, что этот старикан повстречался мне. И это даже ничего, что завтрак мне обошёлся в два раза дороже, у моего нового друга не было мелких денег. Какие пустяки! Ну, да ничего не жалко, какие деньги, он мне вон в каком деле поможет. А вечером я загрустил, вспомнив Москву, я же
