себе.
– Я знаю, что по условиям вашего контракта, его срок истекает в ближайшие часы. Вы знаете меня. Я год был с вашей хозяйкой. И я знаю вас. Вы можете поступить, в соответствии с пунктом о расторжении договора, в связи с изменениями обстоятельств, но я думаю, что вы захотите поработать еще. Моя уверенность, зиждется на простом расчете. Взгляните на эти две золотые монетки. Одна, может обеспечить ваших потомков, на сто поколений вперед. Что уж, говорить, про две. От людей, которые сейчас, спустятся в холл, вы получите, только причитающиеся деньги по контракту.
– Что мы должны сделать? – страшным шепотом спрашивает Наставница.
– Все, что и обычно. Дети, их кормление, порядок в доме. Если я увижу, что вы стараетесь, награда удвоится. Но об этом, после. Пока же, покормите и разбудите детей. Да, и сюда подайте, что-нибудь на завтрак. Уберите монеты подальше. Не надо, чтобы их видели.
Он выходит в сад, прогуливается по дорожкам, ожидая, когда вниз спустятся члены Семьи. Наконец, Курт окликает его. Донг с достоинством входит в холл. За столом, для чаепития, он видит пять дам и троих мужчин, не считая Курта. Свободных мест нет.
– Дамы и господа! – произносит он печально. – Я пришел, чтобы выразить вам, свои самые искренние соболезнования, в связи, с безвременным уходом вашей ближайшей родственницы. Для меня, это тоже, был очень близкий человек, но это обсуждать, мы не будем. Кроме того, я хотел, исключительно, во избежание превратных толкований, обсудить с господином Куртом, некоторые финансовые вопросы. Однако, прозвучавшие с его стороны слова, вынудили прервать разговор и перенести его на более позднее время. Для того чтобы обсудить его, всем вместе. Слово «кража», которое прозвучало из уст господина Курта по отношению ко мне, я нахожу, крайне оскорбительным, и прежде, чем двинуться дальше, хотел бы получить объяснение по этому поводу.
Одна из дам, не вставая, протягивает ему толстую кожаную тетрадь.
– Прочтите последние абзацы. Полагаю, вам понятно, что это?
Некоторое время, он скользит взглядом по строчкам…
«… И единственное, что Я помнила, свое смутное обещание, передать сундуки и вещи. Всю жизнь Я ждала, все приглядывалась. Напрасно! Но вот, три года назад, когда веселилась на Ассамблее, подошел молодой, черноглазый красавец. Он был весел и остроумен, он Меня сразу отметил, а Я почему-то подумала. Это он!!! (Что имела в виду, Я не знаю). И мы оказались в постели. Он Мне льстил, восхищался, безумствовал. Был нежен и ласков чрезмерно!
Но вот, потом догадался. Что прекрасна, Я только снаружи. А внутри… Эластична? Пластична? Вот вздор!!! Там внутри, пустота и раздор, жалко мерзнут, от старческой стужи! Иногда, взгляд, бросая украдкой, замечала печальную жалость, в его черных глазах, столь внимательных. И вот думая, что это он (кто? кто?? кто???), повинуясь порыву внезапному, в подвал отвела секретный, где сундуки те стояли. Показала все простодушно…
А потом… он исчез внезапно. Обманщиком, вдруг оказался. Недолго о нем Я грустила. На следующей Ассамблее, еще Мне один достался…
А вчера,
