исходно ее стиль воспитания, позволявший детям пить колу и играть в комп столько, сколько нужно: «Как тебе удалось воспитать таких успешных детей?» «Именно потому, отвечала она, – что я никогда не пилила детям мозг по мелочам типа колы и ПК, а настаивала на своих главных ценностях – уважении к себе и другим, честности, трудолюбии, доброте». И еще она таскала их по всем секциям и музеям мира, пока они были маленькие и их можно было таскать. Она научила их, где можно найти красоту, здоровье, развитие, а потом дала им возможность жить по своему усмотрению, но всегда рядом, чтобы помочь, если будет нужно.
Ей удалось учесть удачи и ошибки своих родителей и опекунов – она научилась относиться к детям (и их друзьям) с таким же уважением, как ко взрослым, не мешать в их делах и развлечениях и при необходимости всегда помогать и поддерживать в их потребностях. Иногда – ценой своего горя, боли, бесконечного самопожертвования. «Материнский долг трагичен, – говорила она. – Хорошая мать будет растить, холить и развивать детей, пока они не вырастут, а после – должна отпустить и благословить на отдельную жизнь, как бы далеко эта жизнь не находилась и как бы ей ни хотелось навсегда остаться с ними».
А еще дети многому ее учили, например, тому, что душевная привязанность не зависит от физической дистанции, или тому, что можно и нужно делать то, что хочешь. Или обращали ее внимание на ситуации, где ее интересами пренебрегали, а она этого не замечала. Временами она просто таращила глаза от изумления, какие они умные и как ей с ними повезло. Дети, впрочем, платили ей тем же – любовью, уважением и дружбой. «Лучшая мама на свете», – так они говорили, и, как ни странно – ведь хорошей она себя не воспринимала, а уж лучшей тем более – она была с ними согласна.
(Материнство, конечно, благодатная среда для оральной личности с ее потребностью быть нужной, отдавать себя другим, служить им)4. «Самая лучшая мама на свете» – и хорошо, и плохо, очень трудно от такой мамы уйти, найти женщину, хоть как-то напоминающую ее. В процессе терапии Ева поняла все опасности такой конструкции и пыталась, как могла, внести в свой образ больше земного и настроить детей на то, что для них хорошо и правильно отделяться и жить своей жизнью, а не быть «слепленными» с ней.
Так что то, что она умела лучше всего – инвестировать все свои силы и таланты в других – приносило хорошие плоды. Муж при ее поддержке становился все более успешным и все больше зарабатывал. Сыновья росли здоровыми, красивыми, талантливыми. Она устраивала праздники для друзей и родных, готовила необычные блюда, придумывала подарки, шила и вязала (хотя, по-прежнему, считала себя совершенно не творческим человеком). Все больше заботилась обо всех, кроме себя. А потом мама сказала ей как-то: «Ты у нас глава семьи», – и ей стало очень страшно. Она вздрогнула и робко пробормотала: «Не надо, я не хочу!»
Но тогда вырваться из своего невроза зависимости и самоотвержения у нее еще не было сил. И помогло
Подробнее об этом вы можете прочесть в статье "Жертва во имя ребенка" во 2 части книги.
