и игриво ответила она.
– Целых пять! Ух ты! Как летит время, а вот Бас, он немногим тебя постарше, вы почти одногодки, помнишь Баса?
– Да! – радостно закричала девочка и принялась обнимать пса за шею.
Бас, в свою очередь, взял в зубы поводья от своего ошейника и мордой протянул их девочке.
– Вот это да! – не скрывал удивления Рихтер, – Да он тебя признал, я вижу, ну беги, поиграй с ним в поле, хорошо? Можно, Аида? – спросил он умиляющуюся маму.
– Конечно можно! – ответила она так нежно, словно это ей было пять, и она бежала играть с псом своей мечты.
– Только к проезжей части не бегайте, ладно? Вы у меня умницы, каких сыскать надо, давайте, Алесь, покидай ему вон ту палочку! – указал Рихтер и двинулся в сторону беседки, где их ожидал мистер Гоффман – муж Аиды и Даниэла. Минуло от силы минут десять с небольшим.
И радостные разговоры прервал крик девочки, и в тот миг не сразу было понятно откуда он доносится, Фрейер, Рихтер и Мансур, еще с долю секунды улыбались друг другу, как вдруг голос, кричащей девочки стал узнаваем и тогда, мелкая дрожь холодом пробежала по спине всех, кто сидел в той беседке. Алеся бежала к ним, сбиваясь с ног, дрожа от ужаса, ее трясло, а сердце колотилось так, будто сейчас разорвется в клочья, на тысячи осколков. В глазах девочки был ужас, она с надрывом пыталась что-то сказать, но лишь выла слоги, несвязные слоги, глаза ее смотрели маме и Рихтеру в лицо, она кричала о помощи, потом начала реветь и снова кричать от безысходности. К ней кинулись все, стали трогать ее тело, ощупывать на предмет ушибов, переломов и иных травм, а она просто кричала слово «мама». Рихтер резко, словно ошпаренный огнем вскочил и спросил вслух:
– А где Бас?! Где Бас! – крикнул он, со страхом, что застыл на его глазах, его сердце забилось так сильно, так сильно, как в те моменты, когда происходит неотвратимое, он такое уже чувствовал ранее, когда однажды зазвонил телефон и мрачный голос его тети произнес: «Папа твой, умер».
– Алеся, посмотри на меня, девочка моя, что с тобой? – опустился на колени Рихтер.
– Он мертвый дядя Аарон, мертвый! – навзрыд кричала Алеся, ее так сильно трясло, что мама решила вызвать скорую, но Даниэла была врачом и сказала, что сейчас добежит до аптеки и купит все необходимое, пообещала, что всё будет хорошо.
– Где, Алеся, скажи, милая, где он! – не успокаивался Рихтер.
– Дядя Аарон, умоляю прости, прости, прости! – казалось, девочка сейчас попадет в состояние агонии.
– Слушай, Алеся, послушай, я должен найти его, где вы играли с ним, просто скажи мне, прошу тебя, тут большая толпа людей, я должен найти его быстрее, прошу, девочка! – сетовал Рихтер.
– У светофора, там, где вывеска цветная, прости! – и ее слова прервались сильным рыданием.
Рихтер быстрее молнии помчался туда, Аида и мистер Гоффман остались с дочкой, а Даниэла была уже у аптеки.
В глазах всё словно замедлилось, шум, гам,
