ниже, перемолвка сникла, мужички разошлись в стороны, будто не знакомы. Стародубцев заметил изображение безучастности, усмехнулся. Человеку будущего со знанием истории мир кажется простым, понятным, безопасным.
– Большие деньги могут разменять в питейном заведении Клинцевича, – заговорщически сообщила цветочница. – На Малой Серпуховской, рядом с богадельней купеческого приказа. Возьмут по хорошему курсу. Но вам придется сделать заказ.
– Заказ на обмен денег?
Она звонко рассмеялась. В голосе почудился звон колокольчиков.
– Нет. Что-нибудь из еды или выпивки. Пообедать у них.
– Понял. Сенкью вери матч!
– О, боже! Вы еще и иностранец. Вами, наверняка, уже интересуется ЧК. Кругом одни шпионы.
– Нет, я не иностранец. Я – русский, москвич.
– Какой-то вы не такой. Вы, случайно, не из бывших?
Владимир не стал уточнять кто такие «бывшие», но, на всякий случай, открестился:
– Нет. Я просто хотел вас поблагодарить.
– Тогда говорите просто – спасибо или спасибо большое. Впрочем, не стоит благодарности.
Она приятно улыбнулась, без тени кокетства, с естественной женственностью. Володя невольно ответно. Цветочница слегка смутилась, отвела взгляд. Турист заметил краску, чуть тронувшую женские щечки. Он уже находил девушку привлекательной. Серьезный контраст. Энджела – кукольная личность с наигранными жестами и жеманством, а эта – сама простота и настоящесть. Прожужжавшая мимо муха нарушила идиллию интересующихся друг другом людей.
– Спасибо большое, – последовал совету Стародубцев и простился кивком.
Он прикинул направление и пошел в намеченном, поражаясь простору улиц и малой интенсивности движения. Владимир с упоением вдыхал запах свежей выпечки из булочных, удивлялся стайкам собак, помахивающим хвостиками перед мясными лавками в ожидании костей. В будущем иметь домашних животных – роскошь, строгое законодательство, большие штрафы за грубое обращение, выгул в специально отведенных манежах. За оставление без присмотра могут привлечь к уголовной ответственности.
В мечтательном настроении он брел по Мытной. Прохожие расшаркивались. Если сталкивались, спешили извиниться первыми. И это дух Революции? Где аромат ружейного масла, порох, смешавшийся с кислородом, адреналин от близости смерти? Где «человек человеку волк»? Где готовность убить за плесневелую корку хлеба? Где головорезы, не опасающиеся дневного света, мародеры, грабящие магазины, не стесняясь хозяев? Гостю из будущего хотелось дышать этим воздухом свободы, смотреть в голубое небо, слышать звуки елейной столицы. Все, как в довоенном 1941-ом, где он тоже бывал туристом. На устах играла благодушная улыбка.
Путешественник свернул в Третий Коровий переулок, где народ исчез. Эта улочка понравилась уютной тишиной, словно островком спокойствия в сравнении с
