всё бы ничего, но мир устроен несправедливо. Чем легче и ярче удовольствие, тем быстрее оно тебя убивает.
Внешний облик Никиты сильно изменился. Он отрастил длинные волосы и жидкую бородку, обвешивался различными браслетами, серёжками и прочими феньками. Плюс ко всему он заметно исхудал. Его стиль можно было назвать неким микстом Сида Вишеса и Иисуса Христа. Не знаю как у Иисуса Христа, но у Сида Вишеса обязательно должна быть своя Нэнси. Такая барышня появилась и в жизни Никиты.
Это была странная парочка. Нэнси нельзя было назвать красоткой, зато в её характере присутствовала очевидная склонность к эпатажу. Для неё было в порядке вещей достать бульбулятор и спокойно дунуть у подножия Александрийского столпа на Дворцовой площади или с голой грудью наведаться в ближайший ларёк за пивом. Похоже, что Никита нашёл в этой девушке отражение своего внутреннего состояния на тот момент. Всё его поведение, все поступки говорили, что жизнь – нелепая штука, к которой не стоит относиться серьёзно.
К тому моменту мы уже практически не общались, так что о Никитиных похождениях я чаще слышал от третьих лиц. Как-то общий знакомый рассказал мне странную историю. По причине некоторых проплешин в его рассказе, позволю себе закрыть пустые места плодами своего воображения.
8
Никита уже минут десять обыскивал трубы и подоконники в безлюдном старом дворике в центре Петербурга. Закладка никак не находилась. Он залез даже в дырку в стене, откуда поочерёдно выглядывало несколько любопытных кошачьих морд, но и там было пусто.
– Кинул, сука! – недовольно шептал Никита.
Только он собрался повернуть к выходу из двора, как ему на глаза попался маленький кусочек бумажки, засунутый неведомой силой в узкий проём между рамой и стеклом одного из окон на первом этаже. Никита залез на трубу, проходящую под нужным окном, и протянул руку навстречу заветному свёртку.
В тот момент, когда Никита нащупал пальцами вожделенную бумажку, в окне возникла женщина с толстыми очками на переносице. Несколько секунд они смотрели друг на друга сквозь стекло, пока Никита не сделал отчаянный рывок и не вырвал закладку, застрявшую в проёме. Его нога поскользнулась на промокшей после дождя трубе, и он кувырком полетел вниз.
– Не убился? – спокойно спросила женщина, открыв окно.
– Что вы. Жив и здоров, – заверил Никита и поспешил удалиться.
– Лучше бы разбился, наркоман проклятый, – прошептала женщина ему в спину.
Никита завернул за угол, оттуда до выхода на тротуар оставалось не больше двадцати метров. Он уже видел, как они будут в скором времени лежать с Нэнси на крыше, блаженно рассматривая снующих по своим делам прохожих.
Его приятные размышления прервало неожиданное появление в арке, к которой он сейчас так спешил, двух сотрудников милиции, держащих путь прямиком в его сторону. «Спокойно,
