кружков я не помню, но точно были радиокружок и кружок ракетного моделизма. На всех прочих кружках я просто присутствовал и наблюдал за важными старшими школьниками и за отцом, как и что он им показывал и что они делали. Меня никто не замечал, сидел я в уголке и себя не проявлял. А вот в кружок ракетного моделизма я влез самым беззастенчивым образом как участник, и взрослые парни были вынуждены меня терпеть и обращаться со мной как с коллегой. Но главное, отец точно так же, как и им, выдавал мне мои собственные детали и материалы, объяснял чертеж и помогал склеить корпус ракеты из картона. Прекрасно помню тот гладкий выточенный отцом на станке деревянный конус ракеты, склеенные из картона чуть кривые красные стабилизаторы и цилиндрический корпус. Все это лежало в отдельном плоском ящичке с моим именем. Потом мы клеили парашюты из тонкой папиросной бумаги с многочисленными нитями-стропами, сгибали какие-то уж совсем непонятные проволочки, и вся работа эта длилась и длилась много-много занятий…
В том классе физики было всё не так как везде. Он был огромен, с почти сплошными окнами на две стены, поэтому всегда светел и с гигантскими стеклянными до потолка шкафами с учебными пособиями. Иногда мне разрешалось что-то доставать из шкафов и рассматривать более подробно. Особенно сказочным там был самолет, склеенный из тонких реечек и оклеенный папиросной бумагой. Он был настолько сложен своей ферменной конструкцией, немыслимо изящен и одновременно безобразно страшен отсутствием мотора на голой раме под него. Я много раз просил отца вынуть самолет из шкафа и изучал его. Был там еще один самолет поменьше, более простой и покрашенный краской, но он был неинтересен, скучен, и больше походил на игрушку. А вот тот ажурный – он был настоящий. Мотор от той модели самолета я потом все-таки нашел. Он был в ящике с множеством других непонятных деталей, но по тому, что на моторе был винт – деревянный промасленный и избитый, я и догадался о его назначении. Отец разрешил мне повозиться с мотором и помог его разобрать, чтобы почистить. Он что-то пояснял мне про его устройство, но я мало что понял. Я очень просил отца установить мотор на подобающее место и запустить самолет, но выяснилось, что в моторе недостает каких-то важных деталей, да и винт слишком поврежден. Тогда я выстрогал дома свой винт на замену и показал его отцу. Боялся, что он забракует мое изделие. Но он сказал, что этот пропеллер вполне годится, хотя и не идеален. Винт на моторе был заменен, мотор установлен на раму модели, тонкие резиновые патрубки были подсоединены к бензобаку, но… Самолет так у нас и не полетел.
Столярная мастерская в той старой школе была в отдельном здании. Это был небольшой деревянный дом «на две квартиры» – типовой для нашего села. С одной стороны была слесарная мастерская, там хозяйничал старичок Василий Евгеньевич, а с другой была столярка. Там пахло свежими опилками, золотистые стружки горками возвышались из ящиков у станков и верстаков, и было несколько страшных на вид и ужасных
