место за компом, а уступив, идти на кухню, включить настенную лампу, согреть чайник и бросить на стол несколько конфет – это такой мой частый ритуал тех времен при чтении какой-нибудь книжки из семейной библиотеки, слова которых я впитывал пылесосом до поздней ночи, отчего и не высыпался.
И о, как мне нравились эти волшебные спокойные ночи на кухне за книжкой – в доме все сопят, жизнь на паузе, а я живу в мирах Лавкрафта или По и даже там, со всей их грязью, мне милей. Или эти воскресные утра в постели, когда теплый сноп солнечного света нагревает настенный ковер и выявляет частички пыли в пространстве, тогда обычно пахнет выпечкой из кухни, еще там на холодильнике стоит древний магнитофон, и мама каждое утро накручивает кассету с альбомом Эры, а здесь в спальне, напротив моей кровати стоит кровать бабушки, и бабушка медленно начитывает молитвы в лучах солнца, пока котята бегают по моей постели, будят меня и мурлычут, кусаются и зевают (а я им сую в рот палец), они топают к моему лицу и вылизывают волосы до модельной фиксации. Вот этого бы мне побольше, но получалось, как получалось, мне всегда скучно, хочется нового, и жизнь по правилам априори страшна своими рамками. Прочувствовал это? Меня зовут Артем, будем знакомы, а как уж знакомы – поперли нырнем в эту дымящуюся кучу навоза – в мою юность и рассмотрим ее чуть подробней с точки зрения литературного повествования, ты увидишь, что человек с моим характером безнадежно потерян для общества и обречен быть… – кем?
6
(вопреки всему, то был не солнечный святой день, не сладостный, а дохлый, зимний и холодный; холодный, как шоколадный пломбир, а дохлый, потому что – потому что)
Мы празднуем день рождение Вити, то есть Виктора, который родился двадцать один год назад – да простит он меня – я его с раннего детства знаю, он чуть ли не единственный пацан, не считая еще Антона, с кем я тогда общался на постоянной основе – старше меня почти на четыре года, он всю жизнь хвастался, что платит по счетам и покупает домой колбасу вместе с бутылями молока и долго твердил, что писательством своим я счета родителей не покрою, так что неплохо бы мне задуматься. Заранее мы сняли квартирку, где собрались пропить всю ночь – на улице бодро прет снег, окна давно покрылись причудливыми рисунками мороза, конец декабря, на улице минус сорок пять, темень уже с трех дня, на хате тепло, много выпивки и все круто, все есть. Хата – друг, улица сейчас – не друг; потом:
чем ближе к ночи, тем сильнее метель, и снежные хлопья облаком залетают через форточку на кухню, где я готовлю на плите какую-то закуску, но быстро тают в общей квартирной темпе. К слову, я частенько что-то готовлю на таких вот посиделках, потому что исторически сложилось так и никак иначе, да и мы тогда только закусывали, а не ели – так что вот, просто так сказал. Лампа без абажура, старая плитка, старая раковина, обшарпанные обои, кровать в зале огромна – квартирка для секса и только для него, ее сдавали на час или на ночь. Но здесь только парни, и к позднему вечеру двое из нас вдруг поняли, что в такой
