по коридору? – громко поинтересовался у него Клюкин.
– Да так Александр Фёдорович, показалось, что кто-то дебоширит.
– Вы бы голубчик чаще находились в периметре, а не сидели в раздевалке, тогда бы и не казалось!
– Да я так, только на минутку туда…, – виновато промямлил санитар.
– Идите, работайте, а то у вас подопечные без контроля по территории гуляют!
– Хорошо Александр Фёдорович, конечно.
Гена обвёл всех больных «испытующим» взглядом и скрылся за углом.
Андрей усмехнулся про себя. Это была «сладкая» месть. Холодная и расчетливая. Маленькая, но успешная. Мизерная, но справедливая, приносящая наказание тем, кто считает, что ему всё позволено.
Партизанская война, один самых эффективных способов ведения боевых действий, позволяющий наносить урон сопернику физически и истощать его морально. Это определение неожиданным образом, вдруг появилось в его голове, словно отвечая на вопрос и проводя анализ, всему тому, что сейчас произошло. Андрей оттолкнул от себя какого-то больного, неудачно вписывавшегося в промежуток между креслом и столом. Тот словно не замечая Андрея, развернулся и пошёл в противоположном направлении.
Управление. Управляемость. Он вдруг чётко осознал, насколько они здесь все управляемы. Структурное и бесструктурное управление.
Андрей огляделся вокруг и тут же «нарисовал» у себя в голове три-четыре комбинации. Он поднялся со своего места и догнал больного, которого только что оттолкнул от себя. Остановив его за плечо и шепнув на ухо: «Море», Узлов развернул его и направил прямиком в стенку. Больной ударившись несколько раз головой о стену, закричал: «Море!». К нему сразу же с двух сторон подлетели санитары и повалив того на пол, принялись выкручивать руки.
Вот оно как. Узлов довольно расхохотался и отошёл в сторону. Что-что, а истерически хохотать в этом учреждении, было положено всем. «Купальщика» унесли санитары и Андрей удовлетворённо вздохнув, подошёл к окну.
Обрывки памяти донесли до него картину большой набережной. Вид с окна. Когда-то, он стоял и точно также смотрел на набережную, где гуляли влюбленные парочки, а мимо по реке проплывали прогулочные катера. Это было давно, недавно или это просто был плод его больного воображения. Он зажмурил глаза и напрягся. Ничего не помогало. Словно кто-то выстроил в его голове огромную стену, через которую он не мог перебраться и посмотреть, что же находиться дальше. Андрей попытался расслабиться, а затем вновь сосредоточиться, на образе набережной. Неожиданно он увидел, всё до мельчайших деталей, людей, павильоны, свободных художников…Он попытался развернуть угол обзора на себя, но тут, словно по волшебству, на его пути выросла кирпичная стена. Он мысленно предпринял попытку обойти её, но она была повсюду. Узлов устало опустился в кресло, почувствовав резкую головную боль.
– Так голубчик, поднимайтесь, ну-ка пойдёмте со мной, – раздался голос позади него.
Андрей повернул голову и увидел Клюкина.
– Поднимайтесь, поднимайтесь, – настаивал
