вскинувшейся простыней, скрючившись, с перекошенным от боли лицом лежал его сосед по палате. При всём при этом на лице у пострадавшего не было не ехидного синяка или подтёка. Профессионально сработано, нечего сказать.
– Ну что пациент Степан Хорошавин. Фамилия у тебя прямо-таки располагающая, а ведёшь себя как Плохошавин, – улыбнулся Гена.
– Суки-и-и-и, – прохрипел Степа.
– А ты что хотел, после того как на старшего руку поднял?! – сказал санитар Женя.
– Ладно, чего тут разговоры разводить, сгребайте его и в душ, пусть узнает, что такое очищение водой.
Они подняли его под руки и поволокли из палаты. Андрей представлял себе, что будет дальше. Наверняка, так ломали всех новоиспечённых психов, прибывающих сюда для прохождения лечения. Только лечение это, состояло в постоянном поддержании всех находящихся здесь людей в состоянии полуовощей, стада, безропотно-подчиняющееся всему персоналу лечебницы.
Примерно через двадцать минут, в палату занесли Степу стучащего зубами от холода. Он свернулся калачиком и жадно ловил ртом воздух. Это была первая стадия психологической ломки, когда ты понимаешь, что есть силы, которые способны сделать тебе больно и доставить огромный физический дискомфорт.
– Я-я-я, это-о-му-у-у, коз-злу-у-у черепу-у-ушк-у-у-у вс-с-с-крою-ю-ю, – стуча зубами, произнёс Степа.
«А он ничего, держиться», – подумал, про себя Узлов и закрыл глаза.
– Доброе утро мальчики! – заголосила Жанна. – Как меня зовут?
– Жанно-о-о-очка-а-а-а, – протянули по своему обыкновению обитатели палаты.
Андрей поднялся и, надев тапочки, направился за остальными.
– А вам что молодой человек особое приглашение нужно?
– Отстань Жанночка, дай поспать, – отмахнулся сосед Андрея.
– Что?! У меня появился бунтарь в палате?! Мальчики! – крикнула она в коридор.
Степа тут же соскочил с кровати и оказался рядом с Андреем.
– Всё хорошо, не надо, он уже проснулся, – крикнула она. – Умываться шагом марш!
Все умывались долго и тщательно. Это играло для старшей медсестры Жаночки особую роль, словно потом, после ванны, она поведёт всю группу на выставку, экспонатами которой, будет являться сами пациенты, вымытые и ухоженные.
– Эй, психи, смотрите! – сказал санитар Илья, как обычно подставляя два указательных пальца ко рту и изображая бобра. Начинается каждодневная истерия, от этой избитой шутки.
– Илюша завязывай, – кричит Жанна. – А то сейчас им опять придётся умываться, вот некоторые уже опять пастой перемазались.
Снова безвкусная каша на завтрак, сваренная непонятно из чего и утренняя раздача лекарств.
– Степан, пошли к доктору, – сказала Жанна.
– Это ещё зачем?
– На беседу.
– Хм…а если я не хочу?
– Тебе отведут туда силой!
– Ну ладно Жанночка, чего вы сразу!
– Так ты идёшь? – спросила она, поставив руки в бок.
