В периоды ярости или гнева, вы можете потерять контроль над собой, а ещё у вас могут быть приступы боли в голове.
– И что мне делать?
– Как всё наладиться, попытайтесь заняться йогой, запишитесь на медитативные курсы, займитесь собой и своим здоровьем!
– Думаете, поможет? – усомнился Узлов.
– Честно не знаю Андрей Артурович, я же больше по хирургии, а психиатрия, это другое направление.
– Спасибо вам за всё. Теперь прощайте, я найду вас.
– Как, вот так вот всё!?
– Сегодня же вечером или при следующем контакте, объясните всё вашим нанимателям. Для вас, стало всё опасно.
– Но без меня, вы можете подвергнуться нападению?
– Не волнуйтесь, я уже набрался силушки, чтобы поднимать богатырскую палицу, – усмехнулся аналитик.
Клюкин закрыл глаза и покачал головой. Приём был окончен. Дальше он один. Один против системы. Системы, которая пыталась превратить его в ничтожество. Против этой лечебницы. Один на один, в противовес самому себе. Самый сильный враг сейчас, это ты сам.
Мимо него под руки провели соседа-Степана. Пустой взгляд и абсолютно свисающие руки, говорили о полной подавленности, доселе веселого парня.
– Ну что встал, давай к остальным! – раздался голос.
Андрей медленно зашаркал на ковёр и, опустившись, взял кубики.
Как только к Узлову стала возвращаться память, он всё чаще и чаще, стал ловить себя на мысли, что любит ночь. Ночью приходил покой. Его душа переставала тревожиться, а его мозг, из беспокойного потока «воды», вдруг превращался в спокойную гладь. Лишь частые разговоры и переворачивания во сне соседей по палате, говорили ему, как легко потерять тишину и вновь погрузиться в то место, где он сейчас находился. А ведь раньше, он вдруг вздрогнул, так как вспомнил, что было раньше. Так вот раньше, его душа всегда была безмятежна, мозг был в состоянии тревожности, вечного томления и загруженности «файлов», но душа, душа оставалась спокойной, он не чувствовал не к кому зла и ненависти, ибо сердце контролировало и говорило ему, что это, всего лишь работа, пусть самая большая, но всё же часть его жизни, хотя кроме работы у него ничего не было, или было?!
Он вновь напряг память, до лёгкой боли в висках. Сознание цеплялось за какие-то образы людей. Рядом, должен же был быть кто-то рядом! Неужели, он всегда был один, предоставлен самому себе?
Узлов открыл глаза и посмотрел на потолок палаты. Как может человек быть один?
У него есть друзья, но один! У него есть семья, но он один! У него есть всё и это слово, несмотря на свой громадный «вес», далеко не всё, что есть на самом деле. Одиночество есть признак гениальности человека, «уродство» или природная обусловленность. Он покачал головой, последнее точно нет, мотылек к огоньку, самка к самцу, муравьи в муравейник.
Чушь какая-то вырисовывается или просто уже надо отдыхать.
– Слышь чиновник? – Андрей почувствовал, как кто-то трясёт его за плечо.
– Послушай, послушай, да хрен с тобой, можешь не поворачиваться, мне дали дозу тока, я только вчера
