отлично, – сказал Глокта. – Продолжим.
– Где моя одежда? – вопил Хорнлах, извиваясь на стуле.
– Приношу свои извинения. Я знаю, это очень неприятно, но под одеждой скрывается слишком многое. Оставь человеку одежду, и ты оставишь ему гордость, достоинство и все прочее, без чего ему лучше обойтись. Я никогда не допрашиваю узников, пока их не разденут. Вы помните Салема Реуса?
– Кого?
– Салема Реуса. Один из ваших людей, тоже торговец шелком. Мы забрали его за то, что он уклонялся от королевских налогов. Он сделал признание и назвал имена некоторых людей. Я хотел поговорить с ними, но все они оказались мертвы.
Глаза купца забегали.
«Обдумывает варианты, прикидывает, много ли мы знаем».
– Люди то и дело умирают, – ответил Хорнлах.
Глокта взглянул на фреску с изображением окровавленного тела Иувина: стена за спиной пленника была залита ярко-красной краской.
«Люди то и дело умирают».
– Разумеется, но не всегда такой жестокой смертью. У меня сложилось впечатление, что кто-то хотел их убрать. Что кто-то приказал их убрать. И мне кажется, что это были вы.
– У вас нет доказательств! Нет доказательств! Вам не сойдет с рук!
– Доказательства не значат ничего, Хорнлах, но я окажу вам любезность. Реус остался жив. Кстати, он здесь, немного дальше по коридору. Друзей у него не осталось, так что он болтает напропалую, называет подряд всех торговцев шелком, каких только вспомнит. Или каких только вспомним мы, если на то пошло.
Пленник сощурился, но не отвечал.
– С его помощью нам удалось поймать Карпи.
– Карпи? – переспросил купец, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно.
– Вы, конечно, помните вашего наемного убийцу? Такой слегка обрюзгший стириец? Рябой, много сквернословит? Его мы тоже взяли. Он рассказал нам все. Как вы его наняли, сколько заплатили, что поручили сделать. Все. – Глокта улыбнулся. – У него превосходная память для убийцы, он помнит любую подробность.
Теперь появился страх, самые первые его приметы, но Хорнлах быстро оправился.
– Это оскорбление моей гильдии! – закричал он, собрав все чувство собственного достоинства, какое оставалось у него, раздетого и привязанного к стулу. – Мой господин Костер дан Каулт никогда не спустит этого, а он близкий друг наставника Калина!
– Плевать на Калина, с ним уже покончено. К тому же Каулт считает, что вы сейчас спокойно почиваете на борту корабля, удаляющегося в сторону Вестпорта, где мы вас не достанем. Не думаю, что вас станут искать на протяжении нескольких недель. – Лицо торговца поблекло. – А за это время может случиться многое… очень многое.
Язык Хорнлаха метнулся, облизнув губы. Он быстро глянул вверх, на Инея с Секутором, и слегка наклонился к Глокте.
«Ага. Настало время для торговли».
– Инквизитор, – вкрадчиво проговорил Хорнлах, – за свою жизнь я узнал одну вещь: каждый человек чего-то хочет.
