рода авантюры, которые в большинстве своем предполагали преодоления поставленных задач, порой даже немыслимых. И во всех случаях я всегда шел до конца. В большинстве своем проигрывал схватку с жизнью, но шел до конца. У меня были хорошие учителя в раннем возрасте, которые говорили: «Лучше иди до конца и проиграй, зато потом, лежа на нарах, на больничной койке или на смертном одре наконец, ты не будешь мучиться вопросом «а вдруг?..», «а если?..», «а может быть?..» и им подобными». Так что и в этот раз я решил рискнуть и снова не пожалел об этом, оставалось только посмотреть на конечный результат. И он не заставил себя ждать слишком долго. Не буду описывать во всех деталях свои действа, но в общих чертах все же поясню.
К счастью, сиделка оказалась русскоговорящей, родом из Болгарии. Это был очень жирный плюс в задуманной мной операции. Что касалось больного, то он был итальянцем. По-итальянски я знал лишь несколько слов, а это уже был жирный минус, как, впрочем, и мой немецкий язык, который был на уровне школьной программы для начальных классов. Но из этого положение я выбрался весьма оригинальным способом, о котором читатель узнает чуть позже. Их имена я не буду называть, могу навредить, потому что при нашем расставании они были живы, и дай Бог, чтобы были живы и до сих пор. Оба они были из города Римини, который раскинулся на побережье Адриатического моря. Женщина сопровождала его с того самого момента, как он перестал ходить. Она была простой сиделкой то ли в монастыре, то ли в каком-то приюте, а он состоятельным бизнесменом. Судьба распорядилась так, что у него обнаружили какую-то болезнь и со временем у него отказали ноги, а болезнь все прогрессировала. Он был еще жив благодаря сиделке и деньгам, которые, кстати, у него были уже на исходе.
В Германии они оказались несколько лет назад. Тетя оставила ему наследство: дом в окрестностях Берлина и немного денег. И это было более чем кстати. Они переехали в Германию. Здесь же ему сделали операцию, после которой он пошел на поправку, но все бы ничего, да средства были на исходе. Так что деньги ему нужны были не меньше, чем мне его документ. Тем более, что он везде уже засветился со своей ксивой, так что она была заточкована[24], имею в виду клинику, где он лечился и делал операцию и прочие заведения, где нужно предъявлять документы, удостоверяющие личность. Так что, хоть немцы и жуткие педанты, тем не менее, требовать у инвалида-колясочника документ, «который он забыл дома», в то время, как они все его знают, было сродни цинизму даже для них. Но все же, на всякий случай, я, предусмотрительно сделал несколько ксерокопий его идентификационной карты, имея которую в Германии можно спокойно передвигаться по Евросоюзу, и отдал ее сиделке, а через несколько дней был с «чистым» немецким аусвайсом в кармане.
(Кстати сказать, наверное, единственно место куда не пускали именно с немецкими документами, был Гибралтар. Уже позже я узнал, что это был кусочек суши принадлежащей Великобритании. Но к этому мы еще вернемся).
Но не все было так просто. На тот момент
Он везде уже засветился со своей ксивой, так что она была заточкована – этот документ он предъявлял везде, где был необходим паспорт.
