грязь по лицу. Отплевавшись и кое-как открыв один глаз, Рунгос при свете факелов увидел на земле измазанные кровью трупы. Со злой ухмылкой он отметил, что рядом с телами в кожаных доспехах лежат и чешуйчатые, а это значило, что его воины не просто так отдали свои жизни.
Внезапно Рунгоса схватили за подбородок, с силой задрав голову. Около него стоял ящер с темной чешуей, весь в шрамах и порезах. Из одежды на нем, как и на всех остальных, была юбка из полосок кожи, но в темноте Рунгос не смог определить ее цвет. Голову капитана он держал левой лапой, потому что правая была отрезана по локоть, и на ее конце с помощью странного крючка держалось длинное копье с полоскавшимися на нем тряпками ярких цветов.
Некоторое время ящер молчал, лишь буравил человека своими немигающими глазами. Неожиданно кожа на его висках зашевелилась, словно бы по воде пошли круги, и в голове Рунгоса раздалось гулкое:
– Ты хочешь жить?
Голос был странен. Он не выражал не одной эмоции, был монотонным и нечеловеческим – Рунгос не знал, как это охарактеризовать, да и не до того ему было. Его внезапно бросило в дрожь. Перед глазами начали вставать картины прежней жизни, он вспомнил все радости и горести того, что было раньше. Милое лицо жены всплыло в его голове, столь прекрасное и родное. Нет, он не был готов потерять все это, и в капитане вспыхнуло неистовое желание жить. Желание мгновенно захватило власть над телом и разумом, и потому Рунгос утвердительно кивнул, не способный даже пошевелить тяжелым и сухим языком.
Ему ничего не сказали, принявшись грубо связывать руки. В голове капитана гудела, отдаваясь эхом в висках, лишь одна мысль: “Я не умру”.
* * *
– Ты опять не спал?
Кратисс мотнул головой, стараясь стряхнуть одолевающие его мысли, и повернулся. Его супруга приподнялась на кровати и морщила носик, глядя на короля сонными глазами.
– Я не устал, – ответил Кратисс. Лицо Мелиты посерьезнело, стало строгим и одновременно печальным.
– Не ври мне.
Он мог бы начать спорить, но не хотел начинать ссору. Кратисс понимал, что она волнуется за него, но у него и верно были важные дела. Поэтому король притворно склонил голову и смолчал, будто признавая ее правоту. Ему было стыдно, что он заставил Мелиту беспокоиться, и корил себя за то, что под утро не лег в постель хотя бы для вида.
Свет зари падал на ткани пестрых одеял и распущенные волосы королевы. Она смотрела в серый потолок и думала о том, согласится ли ее муж на предложение Касифа?
Одевшись, Кратисс подошел к жене и, наклонившись, крепко поцеловал ее, после чего вышел из покоев.
Кивнув стоявшему около двери стражнику, болотный король начал спускаться по каменной лестнице, барабаня пальцами по прохладному поручню. Здания, построенные ниргамедцами, обладали этой чудесной особенностью – в них не чувствовалась та духота, что царила на болотах.
Навстречу
