вопрос. Неприятный он был, с подковыркой, да и задан не к месту. Совсем ни к чему было знать первому встречному, что за люди катят по проселочным дорогам на автомобиле. Не их ума это было дело.
– Проезжай, не задерживайся! – резко сказал Сидорчук. – А наши личности вас не касаются. Двигай дальше, пока я у тебя чего-нибудь не спросил.
– Ну-у, это сурьезно! – Мужичок покрутил головой, с неожиданной легкостью поднялся с соломы, сел и ухватился за край телеги. – А я ведь это вот к чему. Ежели вы не местные, то положено дань платить, ну, вроде сказать, откупные, чтобы путь легкий был, без препятствий.
Такой поворот разговора совсем не устраивал Егора Тимофеевича. Очень уж это все было похоже на ту наглость, которую он частенько наблюдал в бунтующих селах, у кулацких выкормышей, охочих до безобразий и смуты. Слишком часто подобная наглость перерастала в кулачный бой или даже во что-то похуже.
– А вот я тебе сейчас заплачу! – грозно произнес Сидорчук, выразительно похлопывая по кобуре маузера. – Отсыплю полной мерой! Ты у меня отучишься шутки шутить!
– Да уж какие шутки, господин-товарищ! – как-то даже печально проговорил мужик и вдруг хищно сузил глаза.
Рука наглеца воровато скользнула за спину. Между тем сосед по телеге уже выхватил из вороха соломы обрез и вскинул его, намереваясь палить напрямую в массивную фигуру Сидорчука.
Тот точно во сне услышал, как о капсюль патрона стукнул боек. Может быть, ему это показалось от напряжения. Только вот дальше ничего не последовало. Выстрела не было – случилась осечка. Сидорчук рванул рукоятку маузера, глядя, как первый мужик, пытаясь исправить оплошность товарища, тянул из-под соломы вороненый ствол карабина.
Егор Тимофеевич пальнуть не успел. Кто-то опередил его. Револьверный выстрел грохнул за спиной. Мужик с карабином точно ужаленный дернул рукой и ухватился за простреленное плечо.
Бледнея, он повернулся к вознице и завопил:
– Гони, твою мать!
Бородатый взлетел на телеге в полный рост, хлестнул лошаденку вожжами и заорал точно соловей-разбойник:
– А-а-а-а! Н-но! Пошла, мертвая! Пошла!
Пегая лошадь рванула с места с прытью, которой от нее никак нельзя было ожидать, и понесла повозку по направлению к лесу. С телеги дважды выстрелили, но из-за тряски оба раза впустую.
Сидорчук, стоя на одном колене, выпустил пулю вслед убегающему древнему экипажу, промахнулся и прошептал злое ругательство. Целиться было сложно из-за столба пыли, поднявшегося за телегой.
По беглецам стали стрелять и остальные. Ганичкин, старательно целясь, посылал одну пулю за другой из никелированного револьвера. Егоров ожесточенно палил из карабина, который достал из автомобиля. Чуднов, отвлекшись от мечтаний, вскочил, выхватил из-за пояса наган, метнулся к дороге, вдруг споткнулся и упал. Он поспешно вскочил, так же быстро выстрелил, но тут же плюнул в сердцах и опустил оружие.
– Хорош
