то ни стало укрыть в замке некую графиню, о которой Ярлгсон и слыхом не слыхал. Но офицер тоже демонстративно пожал плечами.
– Графиня не могла не знать о бунте, поэтому сама обязана была позаботиться о своей безопасности, – проворчал он, и с вызывающим спокойствием уставился на шведа.
– Нам нужно посовещаться, господин офицер, – тронул его за локоть Ярлгсон.
– Хотите посвятить меня в свой план разгрома повстанцев? – с некоторой долей иронии поинтересовался Болевский.
– А почему вы считаете, что у меня его не может быть? – с достоинством возразил швед. – Я ведь тоже немного пожил на этом свете, повоевал, а главное, знаю нравы местных холопов.
– Вам, чужеземцу, их лучше знать, чем нам, полякам, – с той же долей иронии согласился хорунжий.
– Сейчас не время устраивать словесные турниры, господин хорунжий, – как можно вежливее, но все же довольно жестко осадил его швед. – К тому же обязан напомнить, что вы находитесь в замке князя Одара-Гяура, управителем, а значит, и военным комендантом которого велено быть мне.
К чести Болевского, он не стал обострять отношения с комендантом, а лишь недовольно покряхтел, сдерживая свой гонор.
– Наверное, в самом деле не время. Так о каком плане спасения замка вы намеревались поведать, господин комендант?
– О самом плане – чуть позже. Пока мы здесь будем совещаться, прикажите одному из своих сержантов взять пятерых солдат и, вместе с разъездом этого молодца, отправиться к краковской дороге. Если учесть, что в эскорте графини будет еще как минимум пятеро вооруженных людей, думаю, вместе они смогут пробиться к замку.
– Мои солдаты мне и здесь пригодятся, – проворчал хорунжий.
– Не сомневаюсь. Но куда больше они пригодятся нам за стенами замка.
– Не советую говорить со мной намеками, – отрубил хорунжий. – Извольте высказываться четко и ясно. Что вы имеете в виду? Что эти пятеро солдат способны будут дать бой повстанческой ватаге там, за стенами?
– Так оно все и произойдет. Если только высокое дворянское собрание согласится принять мой план обороны замка, – уточнил швед. – А оно должно принять его.
– Какое еще дворянское собрание? Откуда ему здесь взяться?
– Разве в замке и там, в лагере беженцев, уже нет дворян? Вот мы их и соберем, чтобы посоветоваться.
– Не возражаю, давайте соберем. Хотя ума не приложу, что эти перепуганные беженцы способны предложить такого, чтобы можно было уверовать в спасение замка.
21
Федор наполнил чашки сливовицей, они выпили за всех, кто все еще верит в казацкую славу и казачье счастье, и несколько минут молчаливо закусывали всем тем, что оказалось на их щедро накрытом столе.
– Наверное, у моего отца это получалось лучше, потому что он сразу же определял, кто действительно намерен поднимать восстание, а кто лишь прикрывался славой бунтарских атаманов. Но у меня тоже чутье такое появляться
